Неточные совпадения
— Гордей Евстратыч собирается себе дом строить, — рассказывала Татьяна Власьевна, — да все еще ждет, как жилка
пойдет. Сначала-то он старый-то, в котором теперь живем, хотел
поправлять, только подумал-подумал и оставил. Не
поправить его по-настоящему, отец Крискент. Да и то сказать, ведь сыновья женатые, детки у них; того и гляди, тесно покажется — вот он и думает новый домик поставить.
Шел легкий снежок, мороз быстро спадал, ямщик лихо
правил тройкой, которая быстро неслась
по избитой ступеньками широкой дороге, обгоняя попадавшиеся обозы.
Неточные совпадения
Опершись на плотину, Ленский // Давно нетерпеливо ждал; // Меж тем, механик деревенский, // Зарецкий жернов осуждал. //
Идет Онегин с извиненьем. // «Но где же, — молвил с изумленьем // Зарецкий, — где ваш секундант?» // В дуэлях классик и педант, // Любил методу он из чувства, // И человека растянуть // Он позволял — не как-нибудь, // Но в строгих
правилах искусства, //
По всем преданьям старины // (Что похвалить мы в нем должны).
Толчки ветра и людей раздражали его. Варвара мешала, нагибаясь,
поправляя юбку, она сбивалась с ноги, потом, подпрыгивая, чтоб
идти в ногу с ним, снова путалась в юбке. Клим находил, что Спивак
идет деревянно, как солдат, и слишком высоко держит голову, точно она гордится тем, что у нее умер муж. И шагала она, как
по канату, заботливо или опасливо соблюдая прямую линию. Айно
шла за гробом тоже не склоняя голову, но она
шла лучше.
Бальзаминов. Сколько бы я ни прослужил: ведь у меня так же время-то
идет, зато офицер. А теперь что я? Чин у меня маленький, притом же я человек робкий, живем мы в стороне необразованной, шутки здесь всё такие неприличные, да и насмешки… А вы только представьте, маменька: вдруг я офицер,
иду по улице смело; уж тогда смело буду ходить; вдруг вижу — сидит барышня у окна, я
поправляю усы…
Надежда Васильевна видела, что от Верочки ничего не добьется, и
пошла по коридору. Верочка несколько мгновений смотрела ей вслед, потом быстро ее догнала,
поправила по пути платье и, обхватив сестру руками сзади, прильнула безмолвно губами к ее шее.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь:
пойду в пещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь
по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей
правили по мне панихиду.