— А теперь, — заговорил Прозоров, прерывая
тяжелую паузу, — я смотрю на развалины моей Трои, которая напоминает мне о моем собственном разрушении. Да, да… Но я еще нахожу капельку поэзии...
— Думал я про Шабалина… — заговорил Маркушка после
тяжелой паузы. — Он бы икону снял со стены… да я-то ему, кровопивцу, не поверю… тоже вот и другим… А тебя я давно знаю, Гордей Евстратыч… особливо твою мамыньку, Татьяну Власьевну… ее-то молитва доходнее к Богу… да. Так ты не хочешь Исусовой молитвой себя обязать?
Неточные совпадения
Наступила короткая
пауза; старик тяжело повернулся в своем кресле: его точно кольнуло какое-то
тяжелое предчувствие.
Она села. Вышла очень продолжительная
пауза. Положение молодой женщины становилось невыносимым: она была слаба, волновалась ожиданиями предстоящего
тяжелого объяснения, и ее томил не освобождающий ее ни на минуту проницательный взгляд мужа.
Удары грома, сотрясая степь и небо, рокотали теперь так гулко и торопливо, точно каждый из них хотел сказать земле что-то необходимо нужное для неё, и все они, перегоняя один другого, ревели почти без
пауз. Раздираемое молниями небо дрожало, дрожала и степь, то вся вспыхивая синим огнём, то погружаясь в холодный,
тяжёлый и тесный мрак, странно суживавший её. Иногда молния освещала даль. Эта даль, казалось, торопливо убегает от шума и рёва…
Багратион молчал, пораженный
тяжелым зрелищем живого трупа, каким выглядел Александр Васильевич. Последний продолжал после минутной
паузы:
— Да, — с горечью произнес князь Василий после некоторой
паузы, —
тяжелые времена и впрямь переживаем мы, и за татарина приходится ухватиться, ублажать его да кланяться. Скоро, впрочем, на Руси кроме татар да холопьев никого не останется… Куда все боярские роды подевались? Сгинули, как ветром разнесло… Видано ли когда было, чтобы боярского сына к чужим людям подкинули? А теперь Яков мой — налицо.