Неточные совпадения
Приготовленное Афанасьей платье ждало Раису Павловну
на широком атласном
диванчике; различные принадлежности дамского костюма перемешались в беспорядочную цветочную кучу, из-под которой выставлялись рукава платья с болтавшимися манжетами, точно под этой кучей лежал раздавленный человек с бессильно опустившимися руками.
— Ах, чуть не забыла! я представлю вам еще одну молоденькую барышню, — спохватилась Раиса Павловна, проталкиваясь с своим кавалером в следующую комнату, где
на голубом шелковом
диванчике сидела Луша в обществе Кормилицына.
Луша поднялась с своего
диванчика и неловко подала руку Евгению Константинычу, который неподвижно, с застывшей улыбкой
на губах, смотрел
на ее белое кисейное платье,
на скромно открытые плечи,
на несложившиеся руки с розовыми локтями,
на маленькую розу, заколотую в темной волне русых волос.
Евгений Константиныч пригласил Лушу
на первую кадриль и, поставив стул, поместился около голубого
диванчика. Сотни любопытных глаз следили за этой маленькой сценой, и в сотне женских сердец закипала та зависть, которая не знает пощады. Мимо прошла m-me Майзель под руку с Летучим, потом величественно проплыла m-me Дымцевич в своем варшавском платье. Дамы окидывали Лушу полупрезрительным взглядом и отпускали относительно Раисы Павловны те специальные фразы, которые жалят, как укол отравленной стрелы.
Лаптев передал Лушу
на руки Раисы Павловны, и они втроем болтали с полчаса
на том же голубом
диванчике, где Луша сидела с доктором.
Она долго сидела
на грязном
диванчике в уборной, плохо понимая, что делается кругом, точно все это был какой-то сон, тяжелый и мучительный.
В ожидании разговора Луша села
на свой прорванный
диванчик, а Раиса Павловна тяжело ходила по комнате, заложив руки за спину.
Неточные совпадения
«Ну, всё кончено, и слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села
на свой
диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Они оба тут же сели
на диванчик, и между ними начался разговор, очень интересный для обоих.
— А, почтеннейший! Вот и вы… в наших краях… — начал Порфирий, протянув ему обе руки. — Ну, садитесь-ка, батюшка! Али вы, может, не любите, чтобы вас называли почтеннейшим и… батюшка, — этак tout court? [накоротке (фр.).] За фамильярность, пожалуйста, не сочтите… Вот сюда-с,
на диванчик.
До отхода пассажирского поезда, с которым ехал Нехлюдов, оставалось два часа. Нехлюдов сначала думал в этот промежуток съездить еще к сестре, но теперь, после впечатлений этого утра, почувствовал себя до такой степени взволнованным и разбитым, что, сев
на диванчик первого класса, совершенно неожиданно почувствовал такую сонливость, что повернулся
на бок, положил под щеку ладонь и тотчас же заснул.
Отворив дверь из коридора, мать-Шустова ввела Нехлюдова в маленькую комнатку, где перед столом
на диванчике сидела невысокая полная девушка в полосатой ситцевой кофточке и с вьющимися белокурыми волосами, окаймлявшими ее круглое и очень бледное, похожее
на мать, лицо. Против нее сидел, согнувшись вдвое
на кресле, в русской, с вышитым воротом рубашке молодой человек с черными усиками и бородкой. Они оба, очевидно, были так увлечены разговором, что оглянулись только тогда, когда Нехлюдов уже вошел в дверь.