Как! когда заводы на Урале в течение двух веков пользовались неизменным покровительством государства, которое поддерживало их постоянными субсидиями, гарантиями и высокими тарифами; когда заводчикам задаром были отданы
миллионы десятин на Урале с лесами, водами и всякими минеральными сокровищами, только насаждай отечественную горную промышленность; когда на Урале во имя тех же интересов горных заводов не могли существовать никакие огнедействующие заведения, и уральское железо должно совершать прогулку во внутреннюю Россию, чтобы оттуда вернуться опять на Урал в виде павловских железных и стальных изделий, и хромистый железняк, чтобы превратиться в краску, отправлялся в Англию, — когда все это творилось, конечно, притязания какого-то паршивого земства, которое ни с того ни с сего принялось обкладывать заводы налогами, эти притязания просто были смешны.
Неточные совпадения
И ни то, ни другое не давало не только ответа, но ни малейшего намека на то, что ему, Левину, и всем русским мужикам и землевладельцам делать с своими
миллионами рук и
десятин, чтоб они были наиболее производительны для общего благосостояния.
И что был я в молодости мужик, а земли имел две с четью
десятины, а под старость накопил одиннадцать тысяч
десятин и всё под лесом… да денег, может, два
миллиона…
Окоемов. О да, конечно, куда же! У Оболдуевой, кроме богатейших имений, несколько
миллионов денег. Это черт знает что такое — это с ума можно сойти!.. Десятки тысяч
десятин чернозему, сотни тысяч
десятин лесу, четыре винокуренных завода, полтораста кабаков в одном уезде. Вот это куш!
Человек, владея по наследству
миллионами или десятками тысяч
десятин, вследствие того, что у него большой дом, лошади, автомобили, прислуга, считает себя особенным человеком. Вся окружающая его роскошь так опьяняет его, что он не можетперенестись в жизнь того рабочего, который устраивает стачку на его заводе, или нищего мужика, который срубает дерево в его лесу, и без укоров совести казнит, если может, и рабочего и крестьянина.
Небось! В них не будет недостатка. Первый Низовьев уже весь охвачен старческим безумием. Она не положит охулки на руку. Если его парижская любовница — графиня — стоила ему два
миллиона франков, то на нее уйдут все его не проданные еще лесные угодья, покрывающие десятки тысяч
десятин по Волге, Унже, Ветлуге, Каме!