Неточные совпадения
Может быть, этой своей особенности Раиса Павловна отчасти и была обязана тем, что, несмотря на все перевороты и пертурбации, она твердо и неизменно
в течение нескольких
лет сохраняла власть
в своих руках.
Может, Евгений Константиныч и раздумает ехать на заводы, как не мог собраться съездить туда
в течение двадцати
лет раньше этого.
Вообще садовник хорошо знал свое дело и на пять тысяч, которые ему ежегодно ассигновало кукарское заводоуправление специально на поддержку сада, оранжерей и теплиц, делал все, что мог сделать хороший садовник: зимой у него отлично цвели камелии, ранней весной тюльпаны и гиацинты; огурцы и свежая земляника подавались
в феврале,
летом сад превращался
в душистый цветник.
Каждая машина, каждое усовершенствование или изобретение
в области техники, каждое новое открытие требует тысяч человеческих жертв, именно
в лице тех тружеников, которые остаются благодаря этим благодеяниям цивилизации без куска хлеба, которых режет и дробит какое-нибудь глупейшее колесо, которые приносят
в жертву своих детей с восьми
лет…
— Ах, какая ты недотрога!.. — с улыбкой проговорила Раиса Павловна. — Не нужно быть слишком застенчивой. Все хорошо
в меру: и застенчивость, и дерзость, и даже глупость… Ну, сознайся, ты рада, что приедет к нам Лаптев? Да?.. Ведь
в семнадцать
лет жить хочется, а
в каком-нибудь Кукарском заводе что могла ты до сих пор видеть, — ровно ничего! Мне, старой бабе, и то иногда тошнехонько сделается, хоть сейчас же камень на шею да
в воду.
Раиса Павловна любила щеголять
в пестрых костюмах, особенно
летом.
— Вы, конечно, знаете, какую борьбу ведет земство с заводоуправлением вот уже который
год, — торопливо заговорил Тетюев. — Приезд Лаптева
в этом случае имеет для нас только то значение, что мы окончательно выясним наши взаимные отношения. Чтобы нанести противнику окончательное поражение, прежде всего необходимо понять его планы. Мы так и сделаем. Я поклялся сломить заводоуправление
в его нынешнем составе и добьюсь своей цели.
Старик Тетюев был крепкий человек и не допустил бы к себе
в дом ничего легковесного: каждая вещь должна была отслужить minimum сто
лет, чтобы добиться отставки.
На щеках, как
в жаркое
лето,
Румянец, пылая, горит…
А сердце морозом одето,
И зимний там холод стоит.
С блестящими способностями, с счастливой наружностью
в молодые
годы, с университетским образованием, он кончил тем, что доживал свои дни
в страшной глуши, на копеечном жалованье.
В течение десяти
лет Прозорову привелось переменить больше десятка служебных мест.
Жена Прозорова скоро разглядела своего мужа и мирилась с своей мудреной долей только ради детей. Мужа она уважала как пассивно-честного человека, но
в его уме разочаровалась окончательно. Так они жили
год за
годом с скрытым недовольством друг против друга, связанные привычкой и детьми. Вероятно, они так дотянули бы до естественной развязки, какая необходимо наступает для всякого, но, к несчастью их обоих, выпал новый случай, который перевернул все вверх дном.
Расставшись с мужем, жена Прозорова несколько
лет перебивалась
в столице уроками и кончила свою незадавшуюся жизнь скоротечной чахоткой.
Затем, с четырех
лет он принялся проделывать на Луше все входившие
в моду педагогические новинки: читать Луша училась по звуковому методу, играла по Фребелю, развивала свои умственные и нравственные силы по Песталоцци и т. д.
Луша, как многие другие заброшенные дети, росла и развивалась наперекор всяким невзгодам своего детского существования и к десяти
годам совсем выровнялась, превратившись
в красивого и цветущего ребенка.
Луше было двенадцать
лет, когда
в ее жизни произошел крупный переворот: раньше она бежала от преследований Раисы Павловны, теперь должна была бежать от ее ласк.
Раз
летом, когда Раиса Павловна делала свой обычный предобеденный моцион по саду, она случайно забрела
в самый глухой конец сада, куда редко заходила.
Целую жизнь он прожил
в качестве маленького человека за чужой спиной и вдруг почувствовал, как стена, на которую он упирался столько
лет, начинает пошатываться и того гляди рухнет да еще и его задавит.
Этот урок глубоко запал
в душу Родиона Антоныча, так что он к концу крепостного права, по рецепту Тетюева, добился совершенно самостоятельного поста при отправке металлов по реке Межевой. Это было — тепленькое местечко, где рвали крупные куши, но Сахаров не зарывался, а тянул свою линию
год за
годом, помаленьку обгоняя всех своих товарищей и сверстников.
Специально за этим на заводы выехал Прейн и прожил целое
лето, напрасно выжидая, что старый Тетюев догадается и сам подаст
в отставку.
Но Тетюев не дремал, и
в первый же
год существования земства Кукарские заводы были обложены пятьюдесятью тысячами налога.
Вся эта чудовищная история закончилась тем, что из двенадцати заграничных
в три
года четверо кончили чахоткой, трое спились, а остальные посходили с ума.
Она с пяти
лет страдала истерическими припадками и
в качестве блаженненькой проживала по богатым купеческим домам.
Прасковья Семеновна с
годами приобретала разные смешные странности, которые вели ее к тихому помешательству;
в господском доме она служила общим посмешищем и проводила все свое время
в том, что по целым дням смотрела
в окно, точно поджидая возвращения дорогих, давно погибших людей.
Это объясняется очень просто: молодых, здоровых рабочих толкает «
в гору» возможность больших заработков, но самый сильный человек «израбливается» под землей
в десять — двенадцать
лет, так что поступает на содержание к своим детям
в тридцать пять
лет.
И слабые детские руки тоже принимали участие
в гигантской заводской работе, с десяти
лет помогая семьям своим гривенником поденщины.
Дормез остановился перед церковью, и к нему торопливо подбежал молодцеватый становой с несколькими казаками,
в пылу усердия делая под козырек. С заднего сиденья нерешительно поднялся полный, среднего роста молодой человек,
в пестром шотландском костюме. На вид ему было
лет тридцать; большие серые глаза, с полузакрытыми веками, смотрели усталым, неподвижным взглядом. Его правильное лицо с орлиным носом и белокурыми кудрявыми волосами много теряло от какой-то обрюзгшей полноты.
У верного слуги даже щипало
в горле от неиспытанного счастья лицезреть барина, который
в течение двадцати
лет являлся каким-то полумифическим существом.
— А сколько
лет служишь
в заводе, кум Елизарыч? — допрашивал Прейн, похлопывая старика по плечу.
Юношей он прошел школу всех молодых набобов и
в двадцать
лет выглядел усталым, пресыщенным человеком, который собственным опытом убедился
в «суете сует и всяческой суете» нашей общей юдоли плача.
Таким образом
в руках Прейна сосредоточивались за последние двадцать
лет все нити и пружины сложного заводского хозяйства, хотя он тоже не любил себя обременять усиленными занятиями.
В качестве главноуполномоченного от заводовладельца Прейн
года через три приезжал на заводы, проводил здесь
лето и уезжал за границу.
— До этого пока еще не дошло, но и это иметь
в виду не мешает. Отчего мы можем воздерживаться от брака до того времени, пока не составим себе определенного общественного положения, а рабочий будет плодить детей с шестнадцати
лет?
Амальхен тоже засмеялась, презрительно сморщив свой длинный нос.
В самом деле, не смешно ли рассчитывать на место главного управляющего всем этим свиньям, когда оно должно принадлежать именно Николаю Карлычу! Она с любовью посмотрела на статную, плечистую фигуру мужа и кстати припомнила, что еще
в прошлом
году он убил собственноручно медведя. У такого человека разве могли быть соперники?
Ему, Тетюеву, нужно трубить
в своем земстве десять
лет, чтобы получить столько, сколько получит Нина Леонтьевна, если подготовит всего одно дело.
Прейн критически оглядел Раису Павловну и остался ею доволен. Вечером
в своем платье «цвета медвежьего уха» она была тем, чем только может быть
в счастливом случае женщина ее
лет, то есть эффектна и прилична, даже чуть-чуть более. При вечернем освещении она много выигрывала своей статной фигурой и смелым типичным лицом с взбитыми белокурыми волосами.
Даже Сарматов — и тот, обнюхивая микроскопический кусочек доставшейся на его долю классической охотничьей закуски и глубокомысленно вытаращив глаза, громко заявил, что действительно, когда он был командирован
в Архангельскую губернию, то
в течение трех
лет питался одной маринованной губой сохатого.
Что так старательно развивалось и подготовлялось Раисой Павловной
в течение нескольких
лет, Прейном было кончено разом: одним ударом Луша потеряла чувство действительности и жила
в каком-то сказочном мире, к которому обыденные понятия и мерки были совершенно неприложимы, а прошлое являлось каким-то жалким, нищенским отребьем, которое Луша сменяла на новое, роскошное платье.
— Понимаю, — соглашался генерал. — А отчего же и
в самом деле не предложить бы Тетюеву этого места? Это такой развитой, интеллигентный человек — настоящая находка для заводов! Тем более что отец Авдея Никитича столько
лет занимал пост главного управляющего.
— Милостивые государыни и милостивые государи! Мне приходится начать свое дело с одной старой басни, которую две тысячи
лет тому назад рассказывал своим согражданам старик Менений Агриппа. Всякий из нас еще
в детстве, конечно, слыхал эту басню, но есть много таких старых истин, которые вечно останутся новыми. Итак, Менений Агриппа рассказывал, что однажды все члены человеческого тела восстали против желудка…
Ему на заводской работе
в горе порохом выжгло глаза, и он сидит пятнадцатый
год нищим на глазах у всех, и кукарское заводоуправление пальца не разогнет для него.
Тетюев занял свой новый пост юрисконсульта, а Родион Антоныч единогласно был избран председателем Ельниковской земской управы, причем
в первый же
год своей земской деятельности поставил дело так, что знаменитая гора Куржак, обложенная двумя рублями семнадцатью копейками земских налогов, была освобождена от этой непосильной тяготы, как освобождены на Урале от земского обложения все золотые прииски.
Неточные совпадения
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек!
В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три
года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать
лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность
в поступках.
Бобчинский.
В том самом номере, где прошлого
года подрались проезжие офицеры.
Добчинский. Молодой, молодой человек;
лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что
в комнате, говорит, немножко темно».
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь
в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что
лет уже по семи лежит
в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни
в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.