Главным воротилой в этом исключительном мирке был Вершинин; он задавал тон и твердой рукой
вел свою линию; другие управители плясали уже по его дудке, а в случае проявления самостоятельности подвергались соответствующей каре.
Сколько Петр Елисеич ни уговаривал упрямого солдата, тот по-горбатовски стоял на своем, точно на пень наехал, как выражался Груздев. Он не горячился и даже не спорил, а
вел свою линию с мягкою настойчивостью.
Многие ругали «Листок», и все его читали. Внешне чуждались Н.И. Пастухова, а к нему шли. А он
вел свою линию, не обращал на такие разговоры никакого внимания, со всеми был одинаков, с утра до поздней ночи носился по трактирам, не стеснялся пить чай в простонародных притонах и там-то главным образом вербовал своих корреспондентов и слушал разные разговоры мелкого люда, которые и печатал, чутьем угадывая, где правда и где ложь.
— Молоды вы еще, Потапов, оттого и не понимаете. Уди-ви-тельная, прямо удивительная женщина. Как она
ведет свою линию! Замечательно! Умна, как бесенок, тверда, как Наполеон… Хороша, как… Заметили вы ее взгляд?
Рассказывая ему в игривом тоне о завтраке у Элиодора, Надя все давала ему понять, что
ведет свою линию и нисколько не увлекается Пятовым; но нимало не прочь от того, чтобы он ею все сильнее увлекался.
Неточные совпадения
Этот разговор с Ермилычем засел у писаря в голове клином. Вот тебе и банк!.. Ай да Ермилыч, ловко! В Заполье
свою линию ведут, а Ермилыч
свои узоры рисует. Да, штучка тепленькая, коли на то пошло. Писарю даже сделалось смешно, когда он припомнил родственника Карлу, мечтавшего о
своем кусочке хлеба с маслом. Тут уж дело пахло не кусочком и не маслом.
— Ах, и хитер ты, Акинфий Назарыч! — блаженно изумлялся Мыльников. — В самое то есть живое место попал… Семь бед — один ответ. Когда я Татьяну
свою уволок у Родивона Потапыча, было тоже греха, а только я
свою линию строго
повел. Нет, брат, шалишь… Не тронь!..
Я слушал эту предику и возмущался духом. Но так как я раз навсегда принял за правило: пускай Капотты с Гамбеттами что угодно рассказывают, а мы
свою линию будем потихоньку да полегоньку
вести! — то и ограничился тем, что сказал:
Вышла
линия, ну и не плошай: он
свою политику
ведет, а ты
свою статью гони.
Как только дамы вышли из магазина, Анна Михайлов на написала к Илье Макаровичу, прося его сегодня же принести ей книжку журнала, в котором напечатана последняя
повесть Долинского, и ждала его с нетерпением. Илья Макарович через два часа прибежал из
своей одиннадцатой
линии, немножко расстроенный и надутый, и принес с собою книжку.