Он
ворвался в кабинет молодого ротмистра, несмотря на сопротивление камердинера. В кабинете, над диваном, висел портрет хозяина в уланском мундире, писанный масляными красками. — А, вот где ты, обезьяна бесхвостая! — прогремел Чертопханов, вскочил на диван и, ударив кулаком по натянутому холсту, пробил в нем большую дыру.
Саша равнодушен, и волнует его только одно обстоятельство, а именно: за дверью величают его негодяем и преступником. Каждую минуту он готов вскочить,
ворваться в кабинет и в ответ на противный, металлический голос полковника крикнуть:
Наступило утро следующего дня. Высокий цейгмейстер с трепетом сердечным стоял уже у кабинета пасторова, осторожно стукнул в дверь пальцами и на ласковое воззвание: «Милости просим!» —
ворвался в кабинет. Глик сидел, обложенный книгами всякого размера, как будто окруженный своими детьми разного возраста. Не успел он еще оглянуться, кто пришел, как приятель его сжимал уже его так усердно в своих объятиях, что сплющил уступы рыже-каштанового парика, прибранные с необыкновенным тщанием.
Неточные совпадения
С доктором сделалась истерика, так что Привалову пришлось возиться с ним до самого утра. Старик немного забылся только пред серым осенним рассветом, но и этот тяжелый сон был нарушен страшным гвалтом
в передней. Это
ворвалась Хиония Алексеевна, которая узнала об исчезновении Зоси, кажется, одной из последних.
В кабинет она влетела с искаженным злобой лицом и несколько мгновений вопросительно смотрела то на доктора, то на Привалова.
Галактиону вдруг захотелось обругать и выгнать старца, но вместо этого он покорно пошел за ним
в боковую комнату, заменявшую ему
кабинет. За ними
ворвалась Серафима и каким-то хриплым голосом крикнула:
Дома Петра Елисеича ждала новая неприятность, о которой он и не думал. Не успел он войти к себе
в кабинет, как
ворвалась к нему Домнушка, бледная, заплаканная, испуганная. Она едва держалась на ногах и
в первое мгновение не могла выговорить ни одною слова, а только безнадежно махала руками.
Головлевский дом погружен
в тьму; только
в кабинете у барина, да еще
в дальней боковушке, у Евпраксеюшки, мерцает свет. На Иудушкиной половине царствует тишина, прерываемая щелканьем на счетах да шуршаньем карандаша, которым Порфирий Владимирыч делает на бумаге цифирные выкладки. И вдруг, среди общего безмолвия,
в кабинет врывается отдаленный, но раздирающий стон. Иудушка вздрагивает; губы его моментально трясутся; карандаш делает неподлежащий штрих.
Внезапно
в кабинет врывается N* «Что ты здесь делаешь?» кричит он, смеясь
в то же время лошадиным каким-то смехом: — «ну не грешно ли сидеть дома
в такую погоду, а? не грешно ли, спрашиваю я?…