Мне нравилось, оставшись одному, лечь, зажмурить глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и беспрестанно вызывать
в своем воображении ее то суровое, то лукавое, то сияющее нежной улыбкой лицо, ее молодое тело, выросшее
в приволье старого бора так же стройно и так же могуче, как растут молодые
елочки, ее свежий голос, с неожиданными низкими бархатными нотками… «Во всех ее движениях,
в ее словах, — думал я, — есть что-то благородное (конечно,
в лучшем смысле этого довольно пошлого слова), какая-то врожденная изящная умеренность…» Также привлекал меня
в Олесе и некоторый ореол окружавшей ее таинственности, суеверная репутация ведьмы, жизнь
в лесной чаще среди болота и
в особенности — эта гордая уверенность
в свои силы, сквозившая
в немногих обращенных ко мне словах.
Пепел(угрюмо). Ты… пожалей меня! Несладко живу… волчья жизнь — мало радует… Как
в трясине тону… за что ни схватишься… всё — гнилое… всё — не держит… Сестра твоя… я думал, она… не то… Ежели бы она… не жадная до денег была — я бы ее ради… на всё пошел!.. Лишь бы она — вся моя была… Ну, ей другого надо… ей — денег надо… и воли надо… а воля ей — чтобы развратничать. Она — помочь мне не может… А ты — как молодая
елочка — и колешься, а сдержишь…
Лариосик. Ну что вы, Елена Васильевна!.. Елка на ять, как говорит Витенька. Хотел бы я видеть человека, который бы сказал, что елка некрасива! Ах, Елена Васильевна, если бы вы знали!.. Елка напоминает мне невозвратные дни моего детства
в Житомире… Огни…
Елочка зеленая… (Пауза.) Впрочем, здесь мне лучше, гораздо лучше, чем
в детстве. Вот отсюда я никуда бы не ушел… Так бы просидел весь век под елкой у ваших ног и никуда бы не ушел…