В письме своем Прасковья Ивановна, — с которою Варвара Петровна не видалась и не переписывалась лет уже восемь, — уведомляла ее, что Николай Всеволодович коротко сошелся с их домом и подружился с Лизой (единственною ее дочерью) и намерен сопровождать их летом в Швейцарию, в Vernex-Montreux, несмотря на то что в
семействе графа К… (весьма влиятельного в Петербурге лица), пребывающего теперь в Париже, принят как родной сын, так что почти живет у графа.
Неточные совпадения
Мало того, в какие-нибудь полгода после брака
граф и друг его, знаменитый исповедник, успели совершенно поссорить Аглаю с
семейством, так что те ее несколько месяцев уже и не видали…
Евгению Павловичу показалось, что он и Аделаида еще не совершенно сошлись друг с другом; но в будущем казалось неминуемым совершенно добровольное и сердечное подчинение пылкой Аделаиды уму и опыту князя Щ. К тому же и уроки, вынесенные
семейством, страшно на него подействовали, и, главное, последний случай с Аглаей и эмигрантом
графом.
Все, чего трепетало
семейство, уступая этому
графу Аглаю, всё уже осуществилось в полгода, с прибавкой таких сюрпризов, о которых даже и не мыслили.
Но обо всех этих любопытных событиях скажу после; теперь же ограничусь лишь тем, что Прасковья Ивановна привезла так нетерпеливо ожидавшей ее Варваре Петровне одну самую хлопотливую загадку: Nicolas расстался с ними еще в июле и, встретив на Рейне
графа К., отправился с ним и с
семейством его в Петербург.
Марья Дмит<ревна>. Мне должно, моя воля — ехать в деревню. Там у меня тридцать
семейств мужиков живут гораздо спокойнее, чем
графы и князья. Там, в уединении, на свежем воздухе мое здоровье поправится — там хочу я умереть. Ваши посещения мне более не нужны: благодарю за всё… позвольте вручить вам последний знак моей признательности…