Неточные совпадения
Таков он был
в бесконечном числе разных проявлений, которые каждого
в состоянии были убедить
в его полнейшей неспособности ни к какому делу, а еще более возбудить самое сильное недоразумение насчет того: какое он мог сделать политическое преступление? А между тем это-то и было самое интересное. Но Шерамур на этот счет был столь
краток, что сказания его казались невероятны. По его
словам, вся его история была
в том, что он однажды «на двор просился».
На другой день утром он зашел за Рейхелем, им обоим надобно было идти к Jardin des Plantes; [Ботаническому саду (фр.).] его удивил, несмотря на ранний час, разговор в кабинете Бакунина; он приотворил дверь — Прудон и Бакунин сидели на тех же местах, перед потухшим камином, и оканчивали
в кратких словах начатый вчера спор.
— Эк, батюшка, хватились! Я после того еще два раза под судом был. Хотите, я вам,
в кратких словах, весь свой формуляр расскажу? — Отчего ж! с удовольствием! В Ташкенте — был, обрусителем — был, под судом — был. Купца — бил, мещанина — бил, мужика — бил. Водку — пил. Ха-ха!
Неточные совпадения
Ее тревожит сновиденье. // Не зная, как его понять, // Мечтанья страшного значенье // Татьяна хочет отыскать. // Татьяна
в оглавленье
кратком // Находит азбучным порядком //
Слова: бор, буря, ведьма, ель, // Еж, мрак, мосток, медведь, метель // И прочая. Ее сомнений // Мартын Задека не решит; // Но сон зловещий ей сулит // Печальных много приключений. // Дней несколько она потом // Всё беспокоилась о том.
Хранили многие страницы // Отметку резкую ногтей; // Глаза внимательной девицы // Устремлены на них живей. // Татьяна видит с трепетаньем, // Какою мыслью, замечаньем // Бывал Онегин поражен, //
В чем молча соглашался он. // На их полях она встречает // Черты его карандаша. // Везде Онегина душа // Себя невольно выражает // То
кратким словом, то крестом, // То вопросительным крючком.
Когда Самгин вошел и сел
в шестой ряд стульев, доцент Пыльников говорил, что «пошловато-зеленые сборники “Знания” отжили свой
краткий век, успев, однако, посеять все эстетически и философски малограмотное, политически вредное, что они могли посеять, засорив, на время, мудрые, незабвенные произведения гениев русской литературы, бессмертных сердцеведов,
в совершенстве обладавших чарующей магией
слова».
Казалось, что движение событий с каждым днем усиливается и все они куда-то стремительно летят, оставляя
в памяти только свистящие и как бы светящиеся соединения
слов, только фразы,
краткие, как заголовки газетных статей.
Эта философия казалась Климу очень туманной, косноязычной, неприятной. Но и
в ней было что-то, совпадающее с его настроением. Он слушал Кумова молча, лишь изредка ставя
краткие вопросы, и еще более раздражался, убеждаясь, что
слова этого развинченного человека чем-то совпадают с его мыслями. Это было почти унизительно.