События, заносимые в эту хронику, составляют эпизод из жизни людей одного
очень старого города, который стал на русской земле еще во дни оны и до сих пор пережил уже много веков; помнит много владык и видел много поколений..
Неточные совпадения
В ряду ровных и однообразных местностей серединной России, местность, занятую
Старым Городом, по справедливости следует считать
очень веселой и привлекательной.
Оба берега глубокой, судоходной речки, по берегам которой, как сказочный городок в табакерке, раскинут
Старый Город,
очень круты.
С тех пор, как смерть смежила вежди и восторженные уста батюшки Мины Силыча, в
Старом Городе не было человека, который пользовался бы такою популярностью, какою пользуется там в это время
очень скромный человек, обработавший бесплодную почву ныне плодоносного городского острова. Человек этот происходил от колена самых яростнейших врагов Кочетова, от колена купца Деева; но не род и не порода, а жизнь этого человека и его история дали ему его настоящую известность.
Скоро
Старый Город увидал его беспрестанно снующего из дома в дом с набитым ваксою деревянным ящиком и с дешевыми,
очень прочными самодельными щетками.
Пизонский
очень скорбел об участи Авенира, но ничем не мог пособить ему, и Авенир пошел своей суровой дорогой, а Пизонский по-старому трудился на своей бакше, то копаясь в земле, то поучивая грамоте своих девочек.
В
Старом Городе был уездный лекарь, врач
очень сведущий и хороший практик, перед которым неопытный и хвастливый Пуговкин во всяком другом месте был бы ничто; но
Старый Город опроверг все эти предположения насчет своих отношений к Пуговкину.
Перезнакомясь с праздными и непраздными людьми
Старого Города, Пуговкин только и делал, что шатался из дома в дом; всех он удивлял выходками своей исполинской фантазии, всех поправлял, со всеми спорил и всем
очень нравился за свой открытый нрав и вечную веселость.
Старый Город, по поводу этого решения, видел
очень нарядную свадьбу Глафиры и будет свидетелем других таинств ее судьбы и жизни.
Припоминая давно читанную мною
старую книжечку английского писателя Стерна „Жизнь и мнения Тристрама Шанди“, решаю, что по окончании нигилизма у нас начинается шандеизм, ибо сие, по Стернову определению, такое учение, которое „растворяет сердце и легкое и вершит
очень быстро многосложное колесо жизни“.
Наш
старый знакомый Константин Ионыч
очень мало переменился в течение тех восьмнадцати лет, которые прошли со дня поселения его на необитаемом острове.
Кроме двух собак и коташек, с нашим Робинзоном на его острове жили несколько кур с красными ногавками на цибастых ножках,
старая очень толстая желтая лошадь, называвшаяся «Мальчиком», и восьмилетний мальчик, называвшийся Малвошкою.
Мебель, вся
очень старая и из желтого дерева, состояла из дивана с огромною выгнутою деревянною спинкой, круглого стола овальной формы перед диваном, туалета с зеркальцем в простенке, стульев по стенам да двух-трех грошовых картинок в желтых рамках, изображавших немецких барышень с птицами в руках, — вот и вся мебель.
На одной скамье сидела
очень старая старуха, в голландском чепце, без оборки, и макала сальные свечки; другая, пожилая женщина, сидела за прялкой; третья, молодая девушка, с буклями, совершенно белокурая и совершенно белая, цвета топленого молока, с белыми бровями и светло-голубыми, с белизной, глазами, суетилась по хозяйству.
В века новой истории, которая уже перестала быть новой и стала
очень старой, все сферы культуры и общественной жизни начали жить и развиваться лишь по собственному закону, не подчиняясь никакому духовному центру.
Марфа Игнатьевна на горькие, хотя и справедливые, упреки барина возражала, что курица и без того была уже
очень старая, а что сама она в поварах не училась.
Неточные совпадения
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что почти все комнаты были заняты, и почти каждый день
старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило
очень много.
Университетский вопрос был
очень важным событием в эту зиму в Москве. Три
старые профессора в совете не приняли мнения молодых; молодые подали отдельное мнение. Мнение это, по суждению одних, было ужасное, по суждению других, было самое простое и справедливое мнение, и профессора разделились на две партии.
Это были:
очень высокий, сутуловатый мужчина с огромными руками, в коротком, не по росту, и
старом пальто, с черными, наивными и вместе страшными глазами, и рябоватая миловидная женщина,
очень дурно и безвкусно одетая.
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была
старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил в
очень длинной белой рубахе, согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах, с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит, по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь, шел передом, как бы играя косой, срезывая свой широкий ряд.
Княгиня Щербацкая находила, что сделать свадьбу до поста, до которого оставалось пять недель, было невозможно, так как половина приданого не могла поспеть к этому времени; но она не могла не согласиться с Левиным, что после поста было бы уже и слишком поздно, так как
старая родная тетка князя Щербацкого была
очень больна и могла скоро умереть, и тогда траур задержал бы еще свадьбу.