Неточные совпадения
— Господин наш Алексей Никитич Плодомасов и господин Пармен Семеныч Туганов от себя и от супруги своей
изволили приказать нам, их слугам, принести вам, сударыня Ольга Арсентьевна, их поздравление.
— Это всего было через год, как они меня у прежних господ купили. Я прожил этот годок в грусти, потому был отторгнут, знаете, от фамилии. Разумеется, виду этого, что грущу, я не подавал, чтобы как помещице в том не донесли или бы сами они не заметили, но только все это было втуне, потому что покойница, по большому уму своему, все это провидели. Стали приближаться мои именины, она и
изволит говорить...
«Нет, —
изволят говорить, — я думаю хоть рублем одарить».
«Что ж ты это, —
изволят говорить, — нынче, Николаша, плачешь?»
«Не
извольте, — говорю, — сударыня, обращать взоров ваших на эту слабость, это я так, сдуру, эти мои слезы пролил».
И опять сидим да работаем; и я чулок вяжу, и они чулочек вязать
изволят. Только вдруг они этак повязали и
изволят спрашивать...
Они покачали головкой, да и
изволят говорить...
Они же, покойница, глядели, глядели на меня и этак молчком меня к себе одним пальчиком и поманули: я упал им в ноги, а они положили мою голову в колени, да и я плачу, и они
изволят плакать. Потом встали, да и говорят...
«Ну, он, —
изволят говорить, — тебя за это и утешит».
Марфа Андревна до сего времени, идучи с отцом Алексеем, все о покосах
изволили разговаривать и внимания на меня будто не обращали, а тут вдруг ступили ножками на крыльцо, оборачиваются ко мне и
изволят говорить такое слово: «Вот тебе, слуга мой верный, отпускная, пусти своих стариков и брата с детьми на волю», и… и… бумагу-то эту… отпускную-то… за жилет мне и положили…
— На волю? Нет, сударь Валерьян Николаич, меня не отпускали. Сестрица Марья Афанасьевна были приписаны к родительской отпускной, а меня не отпускали, да это ведь и к моей пользе все. Оне, бывало,
изволят говорить: «После смерти моей живи где хочешь (потому что оне на меня капитал положили), а пока жива, я тебя на волю не отпущу».
— Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему угождал и берег их. В Москву и в Питер покойница езжали, никогда горничных с собою не брали. Терпеть женской прислуги в дороге не могли.
Изволят, бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут да в гостиницах по коридорам расхаживают, а Николаша, говорят, у меня, как заяц, в углу сидит». Оне ведь меня за мужчину вовсе не почитали, а все, бывало, заяц.
— А как бы вы
изволили полагать? — отвечал с тихой улыбкой карлик. — С самим императором Александром Первым, имел честь отвечать ему.
А государь вдруг этак голову повернули и, вижу,
изволили вскинуть па меня свои очи и на мне их и остановили.
Они посмотрели на меня и
изволят князю Голицыну говорить по-французски: «Ах, какой миниатюрный экземпляр!
«Какой же вы уроженец?» —
изволят спрашивать.
«Bravo! —
изволили пошутить, — bravo, mon petit sujet fidиle», [Браво, мой маленький верноподданный (франц.).] — и ручкой этак меня за голову взяли.
Сначала всё
изволили говорить, что эта карлица не натуральная, а свинцом будто опоенная; но как приехали и
изволили сами Метту Ивановну увидать, и рассердились, что она этакая беленькая и совершенная.
Марфа Андревна вскипят вдруг: «Я ведь, —
изволят говорить, — не для игрушки ее у тебя торгую: я ее в невесты на вывод покупаю, чтобы Николая на ней женить».
До десяти тысяч рублей, милостивые государи, доторговались за нас, а все дело не подвигалось, потому что моя госпожа за ту дает десять тысяч, а та за меня одиннадцать. До самой весны, государи мои, так тянулось, и доложу вам, госпожа Вихиорова ужасно переломили Марфы Андревны весь характер. Скучают, страшно скучают! И на меня всё начинают гневаться: «Это ты, —
изволят говорить, — сякой-такой пентюх, что девку в воображение ввести не можешь, чтобы сама за тебя просилась».
«Что же, —
изволят спрашивать, — зачем же его не остановили?»
«Вы, —
изволят говорить, — маменька, не беспокойтесь, ее найдут, потому что ее ищут, и как найдут, я вам сейчас и отпишу в деревню».
В обратный путь как ехали, то как скоро на знакомом постоялом дворе остановимся, они
изволят про что-нибудь хозяйственное с дворником рассуждать да сейчас и вставят: «Теперь, говорят, прощай, — больше я уж в столицы не ездок, — ни за что, говорят, не поеду».
А они: «Я, —
изволят говорить, — гневаться не гневаюсь, да и никто там моего гнева, спасибо, не боится, но не люблю людей двуличных, а тем особенней столичных», да на меня при этом и взглянут.
— Оконфузить?
извольте, — решил Ахилла и сейчас же, закинув далеко за локоть широкий рукав, загнул правою рукой большой палец левой руки, как будто собирался его отломить, и начал: — Вот первое: об исцелении отрясовичной болезни — преподобному Марою.
— Так о чем же это вы, сударь, отец дьякон,
изволили спорить? — спросил, протягивая на прощанье свою ручку Ахилле, Николай Афонасьевич.