— Нет, позвольте же, надо знать, почему этот вздор выходит? Я вчера, как вам и обещал, — я этого сваренного Варнавкой человека останки, как следует,
выкрал у него в окне, и снес в кульке к себе на двор, и высыпал в телегу, но днесь поглядел, а в телеге ничего нет! Я же тому не виноват?
Нас били,
выкрадывали у нас кисти и, чтобы раздразнить нас и вызвать на драку, портили нашу работу, например, вымазывали будки зеленою краской.
А мать у него пьяница, и если сын не даст ей на водку, она
выкрадет у него заработок ночью и пропьёт, а когда нет у него работы, она в кусочки ходит, — от этого, должно быть, и хмур парень.
Маргаритов. Было. Вот какой был случай со мной. Когда еще имя мое гремело по Москве, дел, документов чужих у меня было, хоть пруд пруди. Все это в порядке, по шкапам, по коробкам, под номерами; только, по глупости по своей, доверие я прежде к людям имел; бывало, пошлешь писарька: достань, мол, в такой-то коробке дело; ну, он и несет. И
выкрал у меня писарек один документ, да и продал его должнику.
Неточные совпадения
— А ужасный разбойник поволжский, Никита, узнав, откуда
у Васьки неразменный рубль,
выкрал монету, влез воровским манером на небо и говорит Христу: «Ты, Христос, неправильно сделал, я за рубль на великие грехи каждую неделю хожу, а ты его лентяю подарил, гуляке, — нехорошо это!»
— Года два уже. Познакомились на бегах. Он — деньги потерял или —
выкрали. Занял
у меня и — очень выиграл! Предложил мне половину. Но я отказался, ставил на ту же лошадь и выиграл втрое больше его. Ну — кутнули… немножко. И познакомились.
Он хотел броситься обнимать меня; слезы текли по его лицу; не могу выразить, как сжалось
у меня сердце: бедный старик был похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого
выкрали из родного гнезда какие-то цыгане и увели к чужим людям. Но обняться нам не дали: отворилась дверь, и вошла Анна Андреевна, но не с хозяином, а с братом своим, камер-юнкером. Эта новость ошеломила меня; я встал и направился к двери.
А может быть и то, что Ламберт совсем не хитрил с этою девицею, даже ни минуты, а так-таки и брякнул с первого слова: «Mademoiselle, или оставайтесь старой девой, или становитесь княгиней и миллионщицей: вот документ, а я его
у подростка
выкраду и вам передам… за вексель от вас в тридцать тысяч».
Впрочем, незваные гости ушли в огород, где
у попа была устроена под черемухами беседка, и там расположились сами по себе. Ермилыч
выкрал у зазевавшейся стряпухи самовар и сам поставил его.