Неточные совпадения
Ждать было некогда, и отец Туберозов, взяв свою трость с надписью «жезл Ааронов расцвел»,
вышел из дому и направился к
собору.
И оба они, взявшись под руки,
вышли из комнаты, прошли весь двор и вступили на средину покрытого блестящим снегом огорода. Здесь старик стал и, указав дьякону на крест
собора, где они оба столь долго предстояли алтарю, молча же перевел свой перст вниз к самой земле и строго вымолвил...
Заря занимается. Народ
выходит из собора. Все утирают слезы Слышны голоса: «Подайте слепому, убогому! Сотворите святую милостыню». Мальчики уводят слепых на паперть. Народ становится стенами, образуя улицы для выходящих из собора. Выходят Воевода, Биркин и Семенов.
Неточные совпадения
По приезде в Кузьмищево Егор Егорыч ничего не сказал об этом свидании с архиереем ни у себя в семье, ни отцу Василию
из опасения, что
из всех этих обещаний владыки, пожалуй, ничего не
выйдет; но Евгений, однако, исполнил, что сказал, и Егор Егорыч получил от него письмо, которым преосвященный просил от его имени предложить отцу Василию место ключаря при кафедральном губернском
соборе, а также и должность профессора церковной истории в семинарии.
Выходя из Успенского
собора, Милославский повстречался с Мининым.
Слушая их, дьякон вообразил, что будет с ним через десять лет, когда он вернется
из экспедиции: он — молодой иеромонах-миссионер, автор с именем и великолепным прошлым; его посвящают в архимандриты, потом в архиереи; он служит в кафедральном
соборе обедню; в золотой митре, с панагией
выходит на амвон и, осеняя массу народа трикирием и дикирием, возглашает: «Призри с небесе, боже, и виждь и посети виноград сей, его же насади десница твоя!» А дети ангельскими голосами поют в ответ: «Святый боже…»
В уездном заштатном городке, бывшем Троицке, а ныне Стекловске, Костромской губернии, Стекловского уезда, на крылечко домика на бывшей Соборной, а ныне Персональной улице
вышла повязанная платочком женщина в сером платье с ситцевыми букетами и зарыдала. Женщина эта, вдова бывшего соборного протоиерея бывшего
собора Дроздова, рыдала так громко, что вскорости
из домика через улицу в окошко высунулась бабья голова в пуховом платке и воскликнула:
Когда наступила очередная служба в
соборе, Пафнутий долго не решался перебежать
из своей кельи до церкви.
Выходило даже смешно, когда этот тучный старик, подобрав полы монашеской рясы, жалкою трусцой семенил через двор. Он вздыхал свободнее, только добравшись до церкви. Инок Гермоген сердился на старика за его постыдную трусость.