Неточные совпадения
23 марта. Сегодня, в Субботу Страстную, приходили причетники и дьякон. Прохор просит, дабы неотменно идти со крестом на Пасхе и по домам раскольников, ибо несоблюдение
сего им в ущерб. Отдал им из своих денег сорок рублей, но не пошел на
сей срам, дабы принимать деньги у мужичьих ворот как подаяние. Вот теперь уже рясу свою
вижу уже за глупость, мог бы и без нее обойтись, и было бы что причту раздать пообильнее. Но думалось: „нельзя же комиссару и без штанов“.
Столь этою мыслью желанною увлекаюсь, что,
увидев, как Наташа, шаля, села на качели, кои кухаркина девочка под яблонью подцепила, я даже снял те качели, чтобы
сего вперед не случилось, и наверх яблони закинул с величайшим опасением, чему Наташа очень много смеялася.
9-го августа. Зачал сочинять повесть из своего духовного быта. Добрые мне женщины наши представляются вроде матери моей, дочери заштатного дьякона, всех нас своею работой кормившей; но когда думаю — все это
вижу живообразно, а стану описывать — не выходит. Нет, я к
сему неспособен!
Значит, не я один
сие вижу, и другие
видят, но отчего же им всем это смешно, а моя утроба
сим до кровей возмущается.
Но ничего я отвечать не мог, потому что каждое движение губ моих встречало грозное „молчи!“ Избыхся всех лишних, и
се, возвратясь, сижу как крапивой выпоронная наседка, и твержу себе то слово: „молчи!“, и
вижу, что слово
сие разумно.
1-го января 1857 года. Совсем не узнаю себя. Семь лет и строки сюда не вписал. Житие мое странное, зане житие мое стало сытое и привольное. Перечитывал все со дня преподобия своего здесь написанное. Достойно замечания, сколь я стал иначе ко всему относиться за
сии годы. Сам не воюю, никого не беспокою и себе никакого беспокойства не
вижу. „Укатали сивку крутые горки“, и против рожна прати более не охота.
Вижу, что нечто дивное на Руси зреет и готовится систематически; народу то потворствуют и мирволят в его дурных склонностях, то внезапно начинают сборы податей, и поступают тогда беспощадно, говоря при
сем, что
сие „по царскому указу“.
Прилично,
видите,
сие городничему на воровство посылать, хотя бы и ради потехи!
„Ну, — говорю, — а если бы двадцать?“ — „Ну, а с двадцатью, — говорит, — уж нечего делать — двадцать одолеют“ — и при
сем рассказал, что однажды он, еще будучи в училище, шел с своим родным братом домой и одновременно с проходившею партией солдат
увидели куст калины с немногими ветками
сих никуда почти не годных ягод и устремились овладеть ими, и Ахилла с братом и солдаты человек до сорока, „и произошла, — говорит, — тут между нами великая свалка, и братца Финогешу убили“.
12-го августа. Дьякон Ахилла все давно что-то мурлычит. Недавно узнал, что это он вступил в польский хор и поет у Кальярского, басом, польские песни. Дал ему честное слово, что донесу о
сем владыке; но простил, потому что
вижу, что это учинено им по его всегдашнему легкомыслию.
Предводитель Туганов по
сему случаю секретно запротестовал и написал, что
видит это действие неразумным и предпринимаемым единственно для колебания веры и для насмешки над духовенством.
Вчерашняя усталость оказала ему хорошую услугу: он крепко спал,
видел мирные сны и, проснувшись утром, рассуждал, что авось-либо вся его вчерашняя тревога напрасна, авось-либо господь пронесет эту тучку, как он до
сих пор проносил многие другие, от которых никому вреда не бывало.
Но все же, однако, я, милостивые государи, до
сих пор хоть и плакал, но шел; но тут, батушка, у крыльца господского, вдруг смотрю,
вижу стоят три подводы, лошади запряжены разгонные господские Марфы Андревны, а братцевы две лошаденки сзади прицеплены, и на телегах
вижу весь багаж моих родителей и братца.
И протопоп рассказал жене все, что было с ним у Гремучего ключа, и добавил, что отныне он живет словно вторую жизнь, не свою, а чью-то иную, и в
сем видит себе и урок и укоризну, что словно никогда не думал о бренности и ничтожестве своего краткого века.
Следуя его божественному примеру, я порицаю и осуждаю
сию торговлю совестью, которую
вижу пред собою во храме.
— Да-с, ну вот подите же! А по отца дьякона характеру,
видите, не все равно что село им в голову, то уж им вынь да положь. «Я, говорят, этого песика по особенному случаю растревоженный домой принес, и хочу, чтоб он в означение
сего случая таким особенным именем назывался, каких и нет»
Народ, шумя, напирал и ломился на крыльцо, желая
видеть и черта, который расколол херувима, да и дьякона, совершившего поимкой этого черта до
сих пор никому не удавшийся подвиг.
Неточные совпадения
Хлестаков. Послушай, любезный, там мне до
сих пор обеда не приносят, так, пожалуйста, поторопи, чтоб поскорее, —
видишь, мне сейчас после обеда нужно кое-чем заняться.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до
сих пор стучит. Здесь, как я
вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Спешу известить вас, — писала она в одном из них, — что я в
сию ночь во сне
видела.
—
Видя внезапное
сих людей усердие, я в точности познал, сколь быстрое имеет действие
сия вещь, которую вы, сударыня моя, внутренним словом справедливо именуете.
Только тогда Бородавкин спохватился и понял, что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда, куда идти следует. Начав собирать дани, он с удивлением и негодованием
увидел, что дворы пусты и что если встречались кой-где куры, то и те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной точки зрения, то есть
увидел в нем бунт, произведенный на
сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.