— Да вот подите ж! как в песенке поется: «И тебя возненавидеть и хочу, да не могу». Не могу-с, я не могу по одним подозрениям переменять свое мнение о человеке, но… если бы мне представили доказательства!.. если б я мог слышать, что он говорит обо мне за глаза, или видеть его письмо!.. О, тогда я
весь век мой не забыл бы услуг этой дружбы.
Неточные совпадения
Еще же о чем ежели на ее счет вспоминают, то это еще повторение о ней различных оригинальных анекдотов о ее свиданиях с посещавшми ее губернаторами, чиновниками, а также, в двенадцатом году, с пленными французами; но
все это относится к области ее минувшего
века.
Старушка была теперь в восторге, что видит перед собою своего многоученого сына; радость и печаль одолевали друг друга на ее лице;
веки ее глаз были красны; нижняя губа тихо вздрагивала, и ветхие ее ножки не ходили, а
все бегали, причем она постоянно старалась и на бегу и при остановках брать такие обороты, чтобы лица ее никому не было видно.
«Много же как тебе, братец, денег-то надо, чтобы
всех оделить! Этого ты, такой маленький, и
век не заслужишь».
Да; бедная Дарья Николаевна Бизюкина не только была влюблена, но она была неисцелимо уязвлена жесточайшею страстью: она на мгновение даже потеряла сознание и, закрыв
веки, почувствовала, что по
всему ее телу разливается доселе неведомый, крепящий холод; во рту у корня языка потерпло, уста похолодели, в ушах отдаются учащенные удары пульса, и слышно, как в шее тяжело колышется сонная артерия.
— Ну то-то и есть! Стало быть, и тебе это ясно: кто же теперь «маньяк»? Я ли, что, яснее видя сие, беспокоюсь, или те, кому
все это ясно и понятно, но которые смотрят на
все спустя рукава: лишь бы-де по наш
век стало, а там хоть
все пропади! Ведь это-то и значит: «дымом пахнет». Не так ли, мой друг?
И протопоп рассказал жене
все, что было с ним у Гремучего ключа, и добавил, что отныне он живет словно вторую жизнь, не свою, а чью-то иную, и в сем видит себе и урок и укоризну, что словно никогда не думал о бренности и ничтожестве своего краткого
века.
И вот, слыша невидимый голос,
все важные лица завертелись на своих пышных постелях и
все побежали,
все закричали: «О, бога ради, заступитесь поскорее за попа Савелия!» Но
все это в наш
век только и можно лишь со скороходами-сапогами и с невидимкою-шапкой, и хорошо, что Ахилла вовремя о них вспомнил и запасся ими.
И Ахилла припал на грудь мертвеца и вдруг вздрогнул и отскочил: ему показалось, что его насквозь что-то перебежало. Он оглянулся по сторонам:
все тихо, только отяжелевшие
веки его глаз липнут, и голову куда-то тянет дремота.
Право, на деревне лучше: оно хоть нет публичности, да и заботности меньше; возьмешь себе бабу, да и лежи
весь век на полатях да ешь пироги.
Прямая линия соблазняла его не ради того, что она в то же время есть и кратчайшая — ему нечего было делать с краткостью, — а ради того, что по ней можно было
весь век маршировать и ни до чего не домаршироваться.
Неточные совпадения
Забудут
все помещики, // Но ты, исконно русская // Потеха! не забудешься // Ни во
веки веков!
Влас отвечал задумчиво: // — Бахвалься! А давно ли мы, // Не мы одни —
вся вотчина… // (Да…
все крестьянство русское!) // Не в шутку, не за денежки, // Не три-четыре месяца, // А целый
век… да что уж тут! // Куда уж нам бахвалиться, // Недаром Вахлаки!
Хитры, сильны подьячие, // А мир их посильней, // Богат купец Алтынников, // А
все не устоять ему // Против мирской казны — // Ее, как рыбу из моря, //
Века ловить — не выловить.
Г-жа Простакова. Простил! Ах, батюшка!.. Ну! Теперь-то дам я зорю канальям своим людям. Теперь-то я
всех переберу поодиночке. Теперь-то допытаюсь, кто из рук ее выпустил. Нет, мошенники! Нет, воры!
Век не прощу, не прощу этой насмешки.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не
век тебе, моему другу, не
век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же
все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)