Неточные совпадения
— Начали, — говорит, — расспрашивать: «Умирает твой барин или нет?» Я говорю: «Нет, слава богу, не умирает». — «И на ногах, может быть, ходит?» — «На чем же им, отвечаю, и ходить, как не на ногах».
Доктор меня и поругал: «Не остри, — изволили сказать, — потому что от этого умнее не будешь, а
отправляйся к своему барину и скажи, что я
к нему не пойду, потому что у кого ноги здоровы, тот сам может
к лекарю прийти».
Но вернемся к рассказу. Подслушав этот разговор и быстро сообразив, что барыне готовится крупная неприятность, даже несчастье, Наташа в тот же вечер, захватив с собою футляр, в котором был медальон и на котором была выгравирована фирма ювелира Иванова,
отправилась к доктору Неволину.
Неточные совпадения
— А то здесь другой
доктор приезжает
к больному, — продолжал с каким-то отчаяньем Василий Иванович, — а больной уже ad patres; [
Отправился к праотцам (лат.).] человек и не пускает
доктора, говорит: теперь больше не надо. Тот этого не ожидал, сконфузился и спрашивает: «Что, барин перед смертью икал?» — «Икали-с». — «И много икал?» — «Много». — «А, ну — это хорошо», — да и верть назад. Ха-ха-ха!
Я с Зеленым заняли большой нумер, с двумя постелями, барон и Посьет спали отдельно в этом же доме, а мистер Бен, Гошкевич и
доктор отправились во флигель, выстроенный внутри двора и обращенный дверями
к садику.
Надежда Васильевна в несколько минут успела рассказать о своей жизни на приисках, где ей было так хорошо, хотя иногда начинало неудержимо тянуть в город,
к родным. Она могла бы назвать себя совсем счастливой, если бы не здоровье Максима, которое ее очень беспокоит, хотя
доктор, как все
доктора, старается убедить ее в полной безопасности. Потом она рассказывала о своих отношениях
к отцу и матери, о Косте, который по последнему зимнему пути
отправился в Восточную Сибирь, на заводы.
Жрец Фемиды, обругав еще раз земскую полицию,
отправился и через несколько минут прислал требуемое от него дело, а Вихров между тем, написав
к доктору отношение, чтобы тот прибыл для освидетельствования тела умершей крестьянки Анны Петровой, сам, не откладывая времени, сел в почтовую повозку и поехал.
На другой день после второго спектакля, рано утром,
доктор получил записку от Майзеля с приглашением явиться
к нему в дом; в post scriptum’e [Приписке (лат.).] стояла знаменательная фраза: «по очень важному делу». Бедный Яша Кормилицын думал сказаться больным или убежать куда-нибудь, но, как нарочно, не было под руками даже ни одного труднобольного. Скрепя сердце и натянув залежавшийся фрачишко,
доктор отправился к Майзелю. Заговорщики были в сборе, кроме Тетюева.