Неточные совпадения
Подъехали мы к посольскому дому, остановились; француз
мой вылез и за зеркальные двери в
подъезд ушел, а я велел извозчику подальше немножко отъехать и забился в уголок кареты — и жду. И тут вдруг я сообразил всю свою измену и меня начала лихорадка бить…
Так я и устроил: в карете на сиденье положил два целкювых, что за экипаж следовало, а сам открыл дверцу — и только задом-то выполз и ступил на мостовую, как вдруг слышу: «б-гись!», и мимо самой
моей спины пролетела пара вороных лошадей в коляске и прямо к
подъезду, и я вижу — французский посол в мундире и во всех орденах скоро сел и поскакал, а возле меня как из земли вырос этот
мой посол-француз, тоже очень взволнован, и говорит...
Поехали, и как путь лежал чрез Трокадеро, то
мой проводник и домик мне этого
моего старого знакомого показал, — важный домик, хоть бы принцу жить не стыдно; ну, а в Пасси так просто замок этакий маленький, стены каменные, высокие, все плющом заросли, и
подъезд из узенького переулочка, а за решеткою виден цветник, а за цветником дом и веранда…
Неточные совпадения
— Нет; теперь вы слишком взволнованы,
мой друг. Теперь вы не можете принимать важных решений. Через несколько времени. Скоро. Вот
подъезд. До свиданья,
мой друг. Как только увижу, что вы будете отвечать хладнокровно, я вам скажу.
На другой день, в обеденную пору бубенчики перестали позванивать, мы были у
подъезда Кетчера. Я велел его вызвать. Неделю тому назад, когда он меня оставил во Владимире, о
моем приезде не было даже предположения, а потому он так удивился, увидя меня, что сначала не сказал ни слова, а потом покатился со смеху, но вскоре принял озабоченный вид и повел меня к себе. Когда мы были в его комнате, он, тщательно запирая дверь на ключ, спросил меня:
В тот день, когда произошла история с дыркой, он подошел ко мне на ипподроме за советом: записывать ли ему свою лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На
подъезде, после окончания бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил по случаю дождя довезти меня в своем экипаже до дому. Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не по пути, но он уговорил меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где я зашел к
моему старому другу художнику Павлику Яковлеву.
Подъезжая назад к дому, я только открываю рот, чтоб сделать Любочке одну прекрасную гримасу, как глаза
мои поражает черная крышка гроба, прислоненная к половинке двери нашего
подъезда, и рот
мой остается в том же искривленном положении.
— Дома? — спросил я, вылезая из кибитки у
подъезда серенького деревянного домика, в котором обитал
мой добрый приятель, Владимир Константиныч Буеракин, владелец села Заовражья, живописно раскинувшегося в полуверсте от господской усадьбы.