Неточные совпадения
— А не знаю, право, как вам
сказать… Я ведь много что происходил, мне довелось быть-с и на конях, и под конями, и в плену был, и воевал, и сам людей бил, и меня увечили,
так что, может быть, не всякий бы вынес.
Живучи при отце на кучерском дворе, всю жизнь свою я проводил на конюшне, и тут я постиг тайну познания в животном и, можно
сказать, возлюбил коня, потому что маленьким еще на четвереньках я у лошадей промеж ног полозил, и они меня не увечили, а подрос,
так и совсем с ними спознался.
Мы этих офицерских кофишенками звали, потому что на них нет никакого удовольствия ехать,
так как на них офицеры даже могут сидеть, а те были просто зверь, аспид и василиск, все вместе: морды эти одни чего стоили, или оскал, либо ножищи, или гривье… ну то есть, просто
сказать, ужасть!
Словом
сказать — столь хорошо, что вот
так бы при всем этом и вскрикнул, а кричать, разумеется, без пути нельзя,
так я держусь, скачу; но только вдруг на третьей или четвертой версте, не доезжая монастыря, стало этак клонить под взволочек, и вдруг я завидел тут впереди себя малую точку… что-то ползет по дороге, как ежик.
«Кончено-то, — говорит, — это действительно
так, и я тебе очень за это благодарен, а теперь я пришел от твоей родной матери
сказать тебе, что знаешь ли ты, что ты у нее моленый сын?»
«Ну
так пускай же, — говорю, — она сама придет мне про это
скажет, а то ты, может быть, это выдумал».
Лошади, чуя на себе волчью кость,
так неслись, что и
сказать нельзя, и мы на них к утру стали за сто верст под городом Карачевом.
Ух, как скучно! пустынь, солнце да лиман, и опять заснешь, а оно, это течение с поветрием, опять в душу лезет и кричит: «Иван! пойдем, брат Иван!» Даже выругаешься,
скажешь: «Да покажись же ты, лихо тебя возьми, кто ты
такой, что меня
так зовешь?» И вот я
так раз озлобился и сижу да гляжу вполсна за лиман, и оттоль как облачко легкое поднялось и плывет, и прямо на меня, думаю: тпру, куда ты, благое, еще вымочишь!
— Подлинно диво, он ее, говорят, к ярмарке всереди косяка пригонил, и
так гнал, что ее за другими конями никому видеть нельзя было, и никто про нее не знал, опричь этих татар, что приехали, да и тем он
сказал, что кобылица у него не продажная, а заветная, да ночью ее от других отлучил и под Мордовский ишим в лес отогнал и там на поляне с особым пастухом пас, а теперь вдруг ее выпустил и продавать стал, и ты погляди, что из-за нее тут за чудеса будут и что он, собака, за нее возьмет, а если хочешь, ударимся об заклад, кому она достанется?
—
Скажи, пожалуйста, что это
такое у них теперь пошло?
— Ммм… как вам
сказать… Да, вначале есть-с; и даже очень чувствительно, особенно потому, что без привычки, и он, этот Савакирей, тоже имел сноровку на упух бить, чтобы кровь не спущать, но я против этого его тонкого искусства свою хитрую сноровку взял: как он меня хлобыснет, я сам под нагайкой спиною поддерну, и
так приноровился, что сейчас шкурку себе и сорву,
таким манером и обезопасился, и сам этого Савакирея запорол.
— А вот наверно этого
сказать не могу-с, помню, что я сосчитал до двести до восемьдесят и два, а потом вдруг покачнуло меня вроде обморока, и я сбился на минуту и уже
так, без счета пущал, но только Савакирей тут же вскоре последний разок на меня замахнулся, а уже ударить не мог, сам, как кукла, на меня вперед и упал: посмотрели, а он мертвый…
— Да-с, разумеется, на татарке. Сначала на одной, того самого Савакирея жене, которого я пересек, только она, эта татарка, вышла совсем мне не по вкусу: благая какая-то и все как будто очень меня боялась и нимало меня не веселила. По мужу, что ли, она скучала, или
так к сердцу ей что-то подступало. Ну,
так они заметили, что я ею стал отягощаться, и сейчас другую мне привели, эта маленькая была девочка, не более как всего годов тринадцати…
Сказали мне...
Ему обыкновенно
скажут: «Нету, мол, батюшка, у нас газетной бумаги», — он не сердится, а возьмет
так просто и не завернувши своей попадейке передаст, и дальше столь же мирно пойдет.
«Ну что же, — думаю, — делать: останусь хоть
так, без причастия, дома поживу, отдохну после плена», — но граф этого не захотели. Изволили
сказать...
Ну, а лучше, мол, попробовать… зайду посмотрю, что здесь
такое: если тут настоящие люди,
так я у них дорогу спрошу, как мне домой идти, а если это только обольщение глаз, а не живые люди…
так что же опасного? я
скажу: «Наше место свято: чур меня» — и все рассыпется.
Я беру стул, сажусь где-нибудь поближе к дверям: и слушаю.
Так и часто доводилось: он, бывало, ее попросит петь, а она
скажет...
— А нет ли, — говорит, — там где-нибудь моей с ним разлучницы?
Скажи мне: может, он допреж меня кого любил и к ней назад воротился, или не задумал ли он, лиходей мой, жениться? — А у самой при этом глаза
так и загорятся, даже смотреть ужасно.
Удалились мы из детской и сидим за шкапами, а эта шкапная комнатка была узенькая, просто
сказать — коридор, с дверью в конце, а та дверь как раз в ту комнату выходила, где Евгенья Семеновна князя приняла, и даже к тому к самому дивану, на котором они сели. Одним словом, только меня от них разделила эта запертая дверь, с той стороны материей завешенная, а то все равно будто я с ними в одной комнате сижу,
так мне все слышно.
— Ну, князь, я все сделала, как вы хотели;
скажите же теперь, что у вас за дело
такое ко мне? А он отвечает...
Надавал князь мне доверенностей и свидетельств, что у него фабрика есть, и научил говорить, какие сукна вырабатывает, и услал меня прямо из города к Макарью,
так что я Груши и повидать не мог, а только все за нее на князя обижался, что как он это мог
сказать, чтобы ей моею женой быть?
—
Скажи, — говорю, — мне: откуда же ты это сюда взялась; где ты была и отчего
такая неприглядная?
— Любил, — говорит, — любил, злодей, любил, ничего не жалел, пока не был сам мне по сердцу, а полюбила его — он покинул. А за что?.. Что она, моя разлучница, лучше меня, что ли, или больше меня любить его станет… Глупый он, глупый! Не греть солнцу зимой против летнего, не видать ему век любви против того, как я любила,
так ты и
скажи ему: мол, Груша, умирая,
так тебе ворожила и на рок положила.
— А то как же иначе-с? Ведь это уже в монастыре
такое призвание, но я бы этого, по совести
скажу, сам не сумел, а меня тому один совершенный старец научил, потому что он был опытный и мог от всякого искушения пользовать. Как я ему открылся, что мне все Груша столь живо является, что вот словно ею одною вокруг меня весь воздух дышит, то он сейчас кинул в уме и говорит...
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам
скажи, что я буду давать по целковому; чтобы
так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Анна Андреевна. Пойдем, Машенька! я тебе
скажу, что я заметила у гостя
такое, что нам вдвоем только можно
сказать.
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург,
скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй.
Так и
скажите: живет Петр Иванович Бобчпиский.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь
скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали,
так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Хлестаков. Ну, ну, дурак, полно! Ступай, ступай
скажи ему.
Такое грубое животное!