Неточные совпадения
Господа взъерепенились, еще больше сулят, а сухой хан Джангар сидит да губы цмокает, а от Суры с другой стороны еще всадник-татарчище гонит
на гривастом
коне,
на игренем, и этот опять весь худой, желтый, в чем кости держатся, а еще озорнее того, что первый
приехал. Этот съерзнул с
коня и как гвоздь воткнулся перед белой кобылицей и говорит...
— Подлинно диво, он ее, говорят, к ярмарке всереди косяка пригонил, и так гнал, что ее за другими
конями никому видеть нельзя было, и никто про нее не знал, опричь этих татар, что
приехали, да и тем он сказал, что кобылица у него не продажная, а заветная, да ночью ее от других отлучил и под Мордовский ишим в лес отогнал и там
на поляне с особым пастухом пас, а теперь вдруг ее выпустил и продавать стал, и ты погляди, что из-за нее тут за чудеса будут и что он, собака, за нее возьмет, а если хочешь, ударимся об заклад, кому она достанется?
Слышу я, этот рыжий, — говорить он много не умеет, а только выговорит вроде как по-русски «нат-шальник» и плюнет; но денег с ними при себе не было, потому что они, азияты, это знают, что если с деньгами в степь
приехать, то оттоль уже с головой
на плечах не выедешь, а манули они наших татар, чтобы им косяки
коней на их реку,
на Дарью, перегнать и там расчет сделать.
Неточные совпадения
При этом обстоятельстве чубарому
коню так понравилось новое знакомство, что он никак не хотел выходить из колеи, в которую попал непредвиденными судьбами, и, положивши свою морду
на шею своего нового приятеля, казалось, что-то нашептывал ему в самое ухо, вероятно, чепуху страшную, потому что
приезжий беспрестанно встряхивал ушами.
Один только козак, Максим Голодуха, вырвался дорогою из татарских рук, заколол мирзу, отвязал у него мешок с цехинами и
на татарском
коне, в татарской одежде полтора дни и две ночи уходил от погони, загнал насмерть
коня, пересел дорогою
на другого, загнал и того, и уже
на третьем
приехал в запорожский табор, разведав
на дороге, что запорожцы были под Дубной.
Я знал, что с Савельичем спорить было нечего, и позволил ему приготовляться в дорогу. Через полчаса я сел
на своего доброго
коня, а Савельич
на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей, не имея более средств кормить ее. Мы
приехали к городским воротам; караульные нас пропустили; мы выехали из Оренбурга.
Усевшись
на стул верхом и стараясь понизить непослушный голос, Лютов сообщил, что
приехал покупать
коня.
Кажется, я миновал дурную дорогу и не «хлебных» лошадей. «Тут уж пойдут натуральные
кони и дорога торная, особенно от Киренска к Иркутску», — говорят мне. Натуральные — значит привыкшие, приученные, а не сборные. «Где староста?» — спросишь,
приехав на станцию… «
Коней ладит, барин. Эй, ребята! заревите или гаркните (то есть позовите) старосту», — говорят потом.