Какой-нибудь
мистер Каннингам или
другой, подобный ему представитель торгового дома проживет лет пять, наживет тысяч двести долларов и уезжает, откуда приехал, уступая место
другому члену того же торгового дома.
Вот, например, это было через неделю после визита, за который «очень благодарил» Бьюмонт Катерину Васильевну, месяца через два после начала их знакомства; продажа завода была покончена,
мистер Лотер собирался уехать на
другой день (и уехал; не ждите, что он произведет какую-нибудь катастрофу; он, как следует негоцианту, сделал коммерческую операцию, объявил Бьюмонту, что фирма назначает его управляющим завода с жалованьем в 1000 фунтов, чего и следовало ожидать, и больше ничего: какая ж ему надобность вмешиваться во что-нибудь, кроме коммерции, сами рассудите), акционеры, в том числе и Полозов, завтра же должны были получить (и получили, опять не ждите никакой катастрофы: фирма Ходчсона, Лотера и К очень солидная) половину денег наличными, а
другую половину — векселями на З — х месячный срок.
Мистер Гопкинс, наряду с
другими людьми в серых касках и с клобами в руках, стоял неподвижно, как статуя, и, разумеется, не был тронут красноречием
мистера Гомперса.
Мистер Гомперс очень сожалеет о том, что случилось, но пострадавшими в этом деле считает себя и своих
друзей, так как митинг оказался сорванным и право собраний грубо нарушено в их лице.
— Ну, — ответил Джон, — вы еще не знаете этой стороны,
мистер Метью. — И с этими словами он прошел в первую комнату, сел развязно на стул, а
другой подвинул Анне.