Неточные совпадения
Неразменный рубль — это есть сила, которая может служить истине и добродетели, на
пользу людям, в чем для
человека с добрым сердцем и ясным умом заключается самое высшее удовольствие.
И вдруг мы с нею оба обнялись и, ничего более не говоря друг другу, оба заплакали. Бабушка отгадала, что я хотел все мои маленькие деньги извести в этот день не для себя. И когда это мною было сделано, то сердце исполнилось такою радостию, какой я не испытывал до того еще ни одного раза. В этом лишении себя маленьких удовольствий для
пользы других я впервые испытал то, что
люди называют увлекательным словом — полное счастие, при котором ничего больше не хочешь.
Идешь туда — и, глядишь, пришел совсем в другое место; хочешь принести
человеку пользу — получается вред, любишь человека — платят ненавистью, хочешь исправиться — только глубже опускаешься…
— Полно, кум! — не глядя на него и скривив губы, говорила женщина. — Ну, что ты такое? Только говоришь да, редко, книжку прочитаешь. Немного
людям пользы от того, что ты со Степаном по углам шушукаешь.
— Нет, ежели человек не хоронит себя в деньгах, а вертит ими с разумом, это и ему честь и
людям польза! Богатство нам надобно, — всего у нас много, а взяться нечем, и все живут плохо…
Неточные совпадения
Публика начала даже склоняться в
пользу того мнения, что вся эта история есть не что иное, как выдумка праздных
людей, но потом, припомнив лондонских агитаторов [Даже и это предвидел «Летописец»!
Следовательно, ежели
человек, произведший в свою
пользу отчуждение на сумму в несколько миллионов рублей, сделается впоследствии даже меценатом [Мецена́т — покровитель искусств.] и построит мраморный палаццо, в котором сосредоточит все чудеса науки и искусства, то его все-таки нельзя назвать искусным общественным деятелем, а следует назвать только искусным мошенником.
В среде
людей, к которым принадлежал Сергей Иванович, в это время ни о чем другом не говорили и не писали, как о Славянском вопросе и Сербской войне. Всё то, что делает обыкновенно праздная толпа, убивая время, делалось теперь в
пользу Славян. Балы, концерты, обеды, спичи, дамские наряды, пиво, трактиры — всё свидетельствовало о сочувствии к Славянам.
— Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли, это не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый
человек, но нельзя же не верить в
пользу восьми тысяч.
Итак, одно желание
пользы заставило меня напечатать отрывки из журнала, доставшегося мне случайно. Хотя я переменил все собственные имена, но те, о которых в нем говорится, вероятно себя узнают, и, может быть, они найдут оправдания поступкам, в которых до сей поры обвиняли
человека, уже не имеющего отныне ничего общего с здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем.