Неточные совпадения
Я тоже ведь говорю с людьми-то, и вряд
ли так уж очень отстала, что и судить не имею права.
— Monsieur Pomada! [Господин Помада! (франц.)] Если вы не имеете никаких определенных планов насчет себя, то не хотите
ли вы пока заняться с Леночкой? Она еще мала, серьезно учить ее рано еще, но вы можете ее
так, шутя… ну, понимаете… поучивать, читать ей чистописание… Я, право, дурно говорю по-русски, но вы меня понимаете?
— Я не знаю, вздумалось
ли бы мне пошалить
таким образом, а если бы вздумалось, то я поехала бы. Мне кажется, — добавила Женни, — что мой отец не придал бы этому никакого серьезного значения, и поэтому я нимало не охуждала бы себя за шалость, которую позволила себе Лиза.
К концу этой короткой речи все лицо Лизы выражало одно живое страдание и, взглянув в глаза этому страданию, Помада, не говоря ни слова, выскочил и побежал в свою конуру, едва
ли не
так шибко, как он бежал навстречу институткам.
— Хорошо
ли это, однако, что она
так долго спит? — спросила, наконец, шепотом Женни.
«Говорят, — думала она, стараясь уснуть, — говорят, нельзя определить момента, когда и отчего чувство зарождается, — а можно
ли определить, когда и отчего оно гаснет? Приходит… уходит. Дружба придет, а потом уйдет. Всякая привязанность также: придет… уйдет… не удержишь. Одна любовь!.. та уж…» — «придет и уйдет», — отвечал утомленный мозг, решая последний вопрос вовсе не
так, как его хотело решить девичье сердце Женни.
«Может
ли быть, — думала она, глядя на поле, засеянное чечевицей, — чтобы добрая, разумная женщина не сделала его на целый век
таким, каким он сидит передо мною? Не может быть этого. — А пьянство?.. Да другие еще более его пьют… И разве женщина, если захочет, не заменит собою вина? Хмель — забвение: около женщины еще легче забываться».
— Мундир! мундир! давай, давай, Женюшка, уж некогда чиститься. Ах, Лизанька, извините, друг мой, что я в
таком виде. Бегаю по дому, а вы вон куда зашли… поди тут. Эх, Женни, да давай, матушка, что
ли!
Глядя теперь на покрывавшееся пятнами лицо доктора, ей стало жаль его, едва
ли не
так же нежно жаль, как жалела его Женни, и докторше нельзя было бы посоветовать заговорить в эти минуты с Лизою.
— Это он тебе не про революцию
ли про свою нагородыв? Слухай его! Ему только и дела, что побрехеньки свои распускать. Знаю я сию революцию-то с московьскими панычами: пугу покажи им,
так геть, геть — наче зайцы драпнут. Ты, можэ, чому и справди повирив? Плюнь да перекрестысь. Се мара. Нехай воны на сели дурят, где люди прусты, а мы бачимо на чем свинья хвост носит. Это, можэ, у вас там на провинцыи
так зараз и виру дают…
—
Так всех, что
ли, порежете?
— Не лучше
ли бы, уж если
так, то примкнуть к воскресным школам, — сказал Розанов.
— Да как же не ясно? Надо из ума выжить, чтоб не видать, что все это безумие. Из раскольников, смирнейших людей в мире, которым дай только право молиться свободно да верить по-своему, революционеров посочинили. Тут… вон… общину в коммуну перетолковали: сумасшествие, да и только! Недостает, чтоб еще в храме Божием манифестацию сделали: разные этакие афиши, что
ли, бросили…
так народ-то еще один раз кулаки почешет.
— Ну, не правда
ли! — подхватила Бертольди. — Ведь это все лицемерие, пошлость и ничего более. Ступина говорит, что это пустяки, что это
так принято: тем-то и гадко, что принято. Они подают бурнусы, поднимают с полу носовые платки, а на каждом шагу, в серьезном деле, подставляют женщине ногу; не дают ей хода и свободы.
— А если не станете поднимать платков,
так не будете бросать, что
ли? — весело отвечала Ступина. — Хороши вы все, господа, пока не наигрались женщиной! А там и с глаз долой, по первому капризу. — Нет, уж кланяйтесь же по крайней мере; хоть платки поднимайте, — добавила она, рассмеявшись, — больше с вас взять нечего.
— Танцевать учить не хотите
ли? — повторил Райнер и не мог понять, отчего это не только Белоярцев и Прорвич, но все дамы и случившийся здесь Красин и даже Лиза
так и покатились от смеха, глядя на кругленькую фигурку Бертольди.
— В том-то и дело, что никаких расходов не нужно: мы
такие картины составим. Например, торг невольницами; пир диких; похищение сабинянок… Да мало
ли можно придумать
таких картин, где не нужно никаких расходов?
— Нет, я
так думал, что лакея им не требуется
ли.
— А за то, что нынче девки не в моде. Право, посмотришь, свет-то навыворот пошел. Бывало, в домах
ли где, в собраниях
ли каких, видишь, все-то кавалеры с девушками, с барышнями, а барышни с кавалерами, и таково-то славно, таково-то весело и пристойно. Парка парку себе отыскивает. А нынче уж нет! Все пошло как-то таранты на вон. Все мужчины, как идолы какие оглашенные, все только около замужних женщин
так и вертятся,
так и кривляются, как пауки; а те тоже чи-чи-чи! да га-га-га! Сами на шею и вешаются.
—
Так что же, она лишена наследства, что
ли?
— Помилуйте, да мало
ли чего на свете не бывает, нельзя же все
так прямо и рассказывать. Журнал читается в семействах, где есть и женщины, и девушки, нельзя же нимало не щадить их стыдливости.
— Что это
такое? — добивался Вязмитинов. — Любила она его, что
ли?
В первый же день своего прибытия, при разговоре об опере «Юдифь», она спросила: в самом
ли деле было
такое происшествие или это фантазия? и с тех пор не уставала утешать серьезно начитанных гражданок самыми непостижимыми вопросами.
— Нельзя
ли перевести этот приговор на
такой язык, чтобы я его понимала, — попросила Лиза.
— Это
так, — отвечала камергерша, несколько обиженная предпочтением, оказываемым купеческому карману. — Только будет
ли их склонность?
Неточные совпадения
Хлестаков. А мне нравится здешний городок. Конечно, не
так многолюдно — ну что ж? Ведь это не столица. Не правда
ли, ведь это не столица?
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это
такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет
ли какого приказанья?
Так немножко прошелся, думал, не пройдет
ли аппетит, — нет, черт возьми, не проходит.
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за
такого человека, который… Осмелюсь
ли спросить вас: куда вы намерены были идти?
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете
ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали,
так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!