Неточные совпадения
Исправнику лошадиную кладь закатил и сказал, что если он завтра не поедет,
то я еду к другому телу; бабу записал умершею от апоплексического удара, а фельдшеру дал записочку к городничему,
чтобы тот с ним позанялся; эскадронному командиру сказал: «убирайтесь, ваше благородие, к черту, я ваших мошенничеств прикрывать не намерен», и написал, что следовало; волка посоветовал исправнику казнить по полевому военному положению, а от Ольги Александровны, взволнованной каретою немца Ицки Готлибовича Абрамзона, ушел к вам чай пить.
И не только тут я видел, как она любит этого разбойника, а даже видел я это и в
те минуты, когда она попрекала его, кляла всеми клятвами за
то, что он ее сокрушил и состарил без поры без времени, а тут же сейчас последний платок цирюльнику
с шеи сбросила,
чтобы тот не шельмовал ее соколу затылок.
— Никакого пренебрежения нет: обращаюсь просто, как со всеми. Ты меня извинишь, Женни, я хочу дочитать книгу,
чтобы завтра ее
с тобой отправить к Вязмитинову, а
то нарочно посылать придется, — сказала Лиза, укладываясь спать и ставя возле себя стул со свечкой и книгой.
— Ты вот дай мне, а не
то хоть припиши в аптеку какой-нибудь масти,
чтобы можно мне промеж крыл себе ею мазать. Смерть как у меня промежду вот этих вот крыл-то, смерть как ломит
с вечера.
— Женни! Женни! — кричал снова вернувшийся
с крыльца смотритель. — Пошли кого-нибудь… да и послать-то некого… Ну, сама сходи скорее к Никону Родивонычу в лавку, возьми вина… разного вина и получше: каркавелло, хересу, кагору бутылочки две и
того… полушампанского… Или, черт знает уж, возьми шампанского. Да сыру, сыру, пожалуйста, возьми. Они сыр любят. Возьми швейцарского, а не голландского, хорошего, поноздреватее который бери, да
чтобы слезы в ноздрях-то были.
С слезой, непременно
с слезой.
Дарью Афанасьевну очень огорчала такая каторжная жизнь мужа. Она часто любила помечтать, как бы им выбиться из этой проклятой должности, а сам Нечай даже ни о чем не мечтал. Он вез как ломовая лошадь, которая, шатаясь и дрожа, вытягивает воз из одного весеннего зажора, для
того чтобы попасть
с ним в другой, потому что свернуть в сторону некуда.
— Конечно, мы ему за прежнее благодарны, — говорил Ярошиньскому Бычков, — но для теперешнего нашего направления он отстал; он слаб, сантиментален; слишком церемонлив. Размягчение мозга уж чувствуется… Уж такой возраст… Разумеется, мы его вызовем, но только
с тем,
чтобы уж он нас слушал.
Визит этот был сделан в
тех соображениях, что нехорошо быть знакомой
с дочерью и не знать семейства. За окончанием всего этого маркиза снова делалась дамой, чтущей законы света, и спешила обставить свои зады сообразно всем требованиям этих законов. Первого же шага она не боялась, во-первых, по своей доброте и взбалмошности, а во-вторых, и потому, что считала себя достаточно высоко поставленною для
того,
чтобы не подвергнуться обвинениям в искательстве.
Вместо
того чтобы добру научить, оне только
с толку сбивают.
— Позвольте, господа, — начал он, — я думаю, что никому из нас нет дела до
того, как кто поступит
с своими собственными деньгами. Позвольте, вы, если я понимаю, не
того мнения о нашей ассоциации. Мы только складываемся,
чтобы жить дешевле и удобнее, а не преследуем других идей.
Райнера нимало не оскорбили эти обидные слова: сердце его было полно жалости к несчастной девушке и презрения к людям, желавшим сунуть ее куда попало для
того только,
чтобы спустить
с глаз.
— Люди перед смертью бывают слабы, — начала она едва слышно, оставшись
с Лобачевским. — Физические муки могут заставить человека сказать
то, чего он никогда не думал; могут заставить его сделать
то, чего бы он не хотел. Я желаю одного,
чтобы этого не случилось со мною… но если мои мучения будут очень сильны…
Все существо старухи обратилось
с этой минуты в живую заботу о
том,
чтобы больная исповедовалась и причастилась.
Катерине Ивановне задумалось повести жизнь так,
чтобы Алексей Павлович в двенадцать часов уходил в должность, а она бы выходила подышать воздухом на Английскую набережную, встречалась здесь
с одним или двумя очень милыми несмышленышами в мундирах конногвардейских корнетов
с едва пробивающимся на верхней губе пушком,
чтобы они поговорили про город, про скоромные скандалы, прозябли, потом зашли к ней, Катерине Ивановне, уселись в самом уютном уголке
с чашкою горячего шоколада и, согреваясь, впадали в
то приятное состояние, для которого еще и итальянцы не выдумали до сих пор хорошего названия.
Он был снаряжен и отправлен в Петербург
с целию специально служить камергерше и открыть себе при ее посредстве служебную дорогу, но он всем рассказывал и даже сам был глубоко убежден, что едет в Петербург для
того,
чтобы представиться министру и получить от него инструкцию по некоторым весьма затруднительным вопросам, возникающим из современных дворянских дел.
Неточные совпадения
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а
то, признаюсь, я уж думал, что вы пришли
с тем,
чтобы меня… (Добчинскому.)Садитесь.
Артемий Филиппович. Не смея беспокоить своим присутствием, отнимать времени, определенного на священные обязанности… (Раскланивается
с тем,
чтобы уйти.)
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной человек, но и
то смотрит,
чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог
с ним! я человек простой».
Городничий. Я пригласил вас, господа,
с тем,
чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент,
с тем только,
чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.