Благодаря строгой бережливости Дарьи Афанасьевны в доме Нечая не было видно грязной, неряшливой нужды, но концы едва-едва сходились
с концами, и чистенькая бедность была видна каждому, кто умел бы повсмотреться в детские платьица и перештопанные холстинковые капотики самой Дарьи Афанасьевны.
Неточные совпадения
— Нет, а впрочем, не знаю. Он кандидат, молодой, и некоторые у него хорошо учились. Вот Женни, например, она всегда высший балл брала. Она по всем предметам высшие баллы брала. Вы знаете — она ведь у нас первая из целого выпуска, — а я первая
с другого
конца. Я терпеть не могу некоторых наук и особенно вашей математики. А вы естественных наук не знаете? Это, говорят, очень интересно.
Сначала, когда Ольга Сергеевна была гораздо моложе и еще питала некоторые надежды хоть раз выйти
с достоинством из своего замкнутого положения, Бахареву иногда приходилось долгонько ожидать
конца жениных припадков; но раз от раза, по мере того как взбешенный гусар прибегал к своему оригинальному лечению, оно у него все шло удачнее.
—
С которого
конца начать-то, говорю, не знаю. Игуменья подняла голову и, не переставая стучать спицами, пристально посмотрела через свои очки на брата.
Таким образом, к
концу первого года, проведенного Женею в отцовском доме, ближайший круг ее знакомства составляли: Вязмитинов, Зарницын, дьякон Александровский
с женою, Ольга Саренко, состоявшая в должности наблюдателя, отряженного дамским обществом, и доктор.
С женою своею доктор не знакомил Женни и вообще постоянно избегал даже всяких о ней разговоров.
Женни села в
конце стола, Петр Лукич на другом.
С правой стороны Женни поместился Сафьянос, а за ним Лиза.
Здесь был только зоологический Розанов, а был еще где-то другой, бесплотный Розанов, который летал то около детской кроватки
с голубым ситцевым занавесом, то около постели, на которой спала женщина
с расходящимися бровями, дерзостью и эгоизмом на недурном, но искаженном злостью лице, то бродил по необъятной пустыне, ловя какой-то неясный женский образ, возле которого ему хотелось упасть, зарыдать, выплакать свое горе и, вставши по одному слову на ноги, начать наново жизнь сознательную,
с бестрепетным
концом в пятом акте драмы.
Большого удовольствия в этом обществе он не находил
с самого начала, и к
концу первого же года оно ему совершенно опротивело своею чопорностью, мелочностью и искусственностью.
Подбородок его и щеки были тщательно выбриты, а рот совсем закрывался седыми усищами, спускавшимися
с углов губ длинными
концами ниже челюстей.
На одной лавочке, в
конце бульвара, сидел высокий сутуловатый человек
с большою головою, покрытою совершенно белыми волосами, и
с сильным выражением непреклонной воли во всех чертах умного лица. Он был одет в ватную военную шинель старой формы
с капюшоном и в широкодонной военной фуражке
с бархатным околышем и красными кантами.
Генерал еще пошутил
с Розановым и простился
с ним и Нестеровым у
конца бульвара.
После разрыва
с Лизою Розанову некуда стало ходить, кроме Полиньки Калистратовой; а лето хотя уже и пришло к
концу, но дни стояли прекрасные, теплые, и дачники еще не собирались в пыльный город. Даже Помада стал избегать Розанова. На другой день после описанного в предшедшей главе объяснения он рано прибежал к Розанову, взволнованным, обиженным тоном выговаривал ему за желание поссорить его
с Лизою. Никакого средства не было урезонить его и доказать, что такого желания вовсе не существовало.
В
конце этой анфилады проводник оставил Розанова, а через минуту в другом
конце покоя зашевелилась массивная портьера. Вошел небольшой человек
с неизгладимыми признаками еврейского происхождения и
с непомерными усилиями держать себя англичанином известного круга.
Толпе этот ответ не понравился, да и вообще она ожидала не того. Ей казалось, что Грустилов, как только приведут к нему Линкина, разорвет его пополам — и дело
с концом. А он вместо того разговаривает! Поэтому, едва градоначальник разинул рот, чтоб предложить второй вопросный пункт, как толпа загудела:
— Хорошо, — сказала она и, как только человек вышел, трясущимися пальцами разорвала письмо. Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него. Она высвободила письмо и стала читать
с конца. «Я сделал приготовления для переезда, я приписываю значение исполнению моей просьбы», прочла она. Она пробежала дальше, назад, прочла всё и еще раз прочла письмо всё сначала. Когда она кончила, она почувствовала, что ей холодно и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она не ожидала.
«Нет, я не так, — говорил Чичиков, очутившись опять посреди открытых полей и пространств, — нет, я не так распоряжусь. Как только, даст Бог, все покончу благополучно и сделаюсь действительно состоятельным, зажиточным человеком, я поступлю тогда совсем иначе: будет у меня и повар, и дом, как полная чаша, но будет и хозяйственная часть в порядке. Концы сведутся
с концами, да понемножку всякий год будет откладываться сумма и для потомства, если только Бог пошлет жене плодородье…» — Эй ты — дурачина!
Конечно, вы не раз видали // Уездной барышни альбом, // Что все подружки измарали //
С конца, с начала и кругом. // Сюда, назло правописанью, // Стихи без меры, по преданью, // В знак дружбы верной внесены, // Уменьшены, продолжены. // На первом листике встречаешь // Qu’écrirez-vous sur ces tablettes; // И подпись: t. á. v. Annette; // А на последнем прочитаешь: // «Кто любит более тебя, // Пусть пишет далее меня».
Это было уже давно решено: «Бросить все в канаву, и концы в воду, и дело
с концом». Так порешил он еще ночью, в бреду, в те мгновения, когда, он помнил это, несколько раз порывался встать и идти: «Поскорей, поскорей, и все выбросить». Но выбросить оказалось очень трудно.
Неточные совпадения
Горазд орать, балясничать, // Гнилой товар показывать //
С хазового
конца.
«Ты — бунтовщик!» —
с хрипотою // Сказал старик; затрясся весь // И полумертвый пал! // «Теперь
конец!» — подумали // Гвардейцы черноусые // И барыни красивые; // Ан вышло — не
конец!
Смекнули наши странники, // Что даром водку тратили, // Да кстати и ведерочку //
Конец. «Ну, будет
с вас! // Эй, счастие мужицкое! // Дырявое
с заплатами, // Горбатое
с мозолями, // Проваливай домой!»
Митрофан. Да! того и смотри, что от дядюшки таска; а там
с его кулаков да за Часослов. Нет, так я, спасибо, уж один
конец с собою!