Неточные совпадения
Женни
осталась ночевать. Вечером все спокойно уселись на оттоманах
в бахаревском
кабинете.
Германская революция была во всем разгаре. Старик Райнер
оставался дома и не принимал
в ней, по-видимому, никакого непосредственного участия, но к нему беспрестанно заезжали какие-то новые люди. Он всегда говорил с этими людьми, запершись
в своем
кабинете, давал им проводников, лошадей и денег и сам находился
в постоянном волнении.
Позвонили ужинать. Лаптев пошел в столовую, а Федор
остался в кабинете. Спора уже не было, а Ярцев говорил тоном профессора, читающего лекцию:
Он
оставался в кабинете иногда по нескольку часов, то есть, до прихода отца; при первом звуке ключа он прятался опять за ширмы, и когда отец принимался сам за чтение или за письменные дела, Миша уходил потихоньку и нередко уносил недочитанную книгу.
Собравшись с мыслями, он вспомнил, что его отец
остался в кабинете Петра Иннокентьевича и, конечно, уже давно добыл хранившиеся в несгораемом сундуке богача сокровища.
Неточные совпадения
— Она очень просила меня поехать к ней, — продолжала Анна, — и я рада повидать старушку и завтра поеду к ней. Однако, слава Богу, Стива долго
остается у Долли
в кабинете, — прибавила Анна, переменяя разговор и вставая, как показалось Кити, чем-то недовольная.
—
Оставайтесь, может быть, она спросит вас, — и сам провел его
в кабинет жены.
Татьяна с ключницей простилась // За воротами. Через день // Уж утром рано вновь явилась // Она
в оставленную сень, // И
в молчаливом
кабинете, // Забыв на время всё на свете, //
Осталась наконец одна, // И долго плакала она. // Потом за книги принялася. // Сперва ей было не до них, // Но показался выбор их // Ей странен. Чтенью предалася // Татьяна жадною душой; // И ей открылся мир иной.
В первый раз вошла (я, знаете, устал: похоронная служба, со святыми упокой, потом лития, закуска, — наконец-то
в кабинете один
остался, закурил сигару, задумался), вошла
в дверь: «А вы, говорит, Аркадий Иванович, сегодня за хлопотами и забыли
в столовой часы завести».
— Вот как мы с тобой, — говорил
в тот же день, после обеда Николай Петрович своему брату, сидя у него
в кабинете: —
в отставные люди попали, песенка наша спета. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я
остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем.