— И еще… — сказала Лиза тихо и не смотря на доктора, — еще… не пейте, Розанов. Работайте над собой, и вы об этом
не пожалеете: все будет, все придет, и новая жизнь, и чистые заботы, и новое счастье. Я меньше вас живу, но удивляюсь, как это вы можете не видеть ничего впереди.
Если любовь молоденьких девушек и страстных женщин бальзаковской поры имеет для своего изображения своих специалистов, то нельзя
не пожалеть, что нет таких же специалистов для описания своеобычной, причудливой и в своем роде прелестной любви наших разбитых женщин, доживших до тридцатой весны без сочувствия и радостей.
Неточные совпадения
Уйдите от нас, гадких и вредных людей, и
пожалейте, что мы еще, к несчастию,
не самые гадкие люди своего просвещенного времени.
«А любовь-то, в самом деле,
не на уважении держится… Так на чем же? Он свою жену любит. Вздор! Он ее…
жалеет. Где любить такую эгоистичную, бессердечную женщину. Он материалист, даже… черт его знает, слова
не придумаешь, чтό он такое… все отрицает… Впрочем, черт бы меня взял совсем, если я что-нибудь понимаю… А скука-то, скука-то! Хоть бы и удавиться так в ту же пору».
Кроме того, иногда самым неожиданным образом заходили такие жаркие и такие бесконечные споры, что Петр Лукич прекращал их, поднимаясь со свечою в руке и провозглашая: «любезные мои гости!
жалея ваше бесценное для вас здоровье, никак
не смею вас более удерживать», — и все расходились.
Глядя теперь на покрывавшееся пятнами лицо доктора, ей стало жаль его, едва ли
не так же нежно жаль, как
жалела его Женни, и докторше нельзя было бы посоветовать заговорить в эти минуты с Лизою.
— И
не кажи лучше. Сказываю тебе: живу, як горох при дорози: кто йда, то и скубне. Э! Бодай она неладна була, ся жисть проклятая, як о ней думать. От
пожалел еще господь, что жену дал добрую; а то бы просто хоть повеситься.
Это была русская женщина, поэтически восполняющая прелестные типы женщин Бертольда Ауэрбаха. Она
не была второю Женни, и здесь
не место говорить о ней много; но автор, находясь под неотразимым влиянием этого типа, будет очень
жалеть, если у него
не достанет сил и уменья когда-нибудь в другом месте рассказать, что за лицо была Марья Михайловна Райнер, и напомнить ею один из наших улетающих и всеми позабываемых женских типов.
Райнер очень
жалел, что он сошелся с Пархоменко; говорил, что Пархоменко непременно напутает чего-нибудь скверного, и сетовал, что он никому ни здесь, ни в Петербурге, ни в других местах
не может открыть глаз на этого человека.
Хожалый был отомщен. Барсук был облит кровью, а сам Арапов заставлял
жалеть, что в течение этих трех или четырех часов его жизни
не мог наблюдать хоть Розанов для своей психиатрической диссертации или великий драматический талант для типического создания героя современной комедии.
Ничего я от вас
не хочу, а желаю, чтобы необъятная ширь ваших стремлений
не мешала вам, любя человечество,
жалеть людей, которые вас окружают, и быть к ним поснисходительнее.
— Вы, Дмитрий Петрович,
не огорчайтесь. Я очень
жалею, что все это так вышло; но ведь это
не нынче, так завтра должно было непременно случиться.
— Ох,
пожалеешь, матушка! еще и
не раз один
пожалеешь, — отозвалась ей няня, внося тюфячок и подушки.
— Матушка, Лизушка, — говорила она, заливаясь слезами, — ведь от этого тебе хуже
не будет. Ты ведь христианского отца с матерью дитя:
пожалей ты свою душеньку.
— А мое мнение,
не нам с тобой, брат Николай Степанович, быть строгими судьями. Мы с тобой видели, как порывались молодые силы, как
не могли они отыскать настоящей дороги и как в криворос ударились. Нам с тобой простить наши личные оскорбления да
пожалеть о заблуждениях — вот наше дело.
Неточные совпадения
Жалеть —
жалей умеючи, // На мерочку господскую // Крестьянина
не мерь! //
Не белоручки нежные, // А люди мы великие // В работе и в гульбе!..
«Кити! та самая Кити, в которую был влюблен Вронский, — подумала Анна, — та самая, про которую он вспоминал с любовью. Он
жалеет, что
не женился на ней. А обо мне он вспоминает с ненавистью и
жалеет, что сошелся со мной».
Туровцын разразился громким смехом, и Сергей Иванович
пожалел, что
не он сказал это. Даже Алексей Александрович улыбнулся.
Теперь или никогда надо было объясниться; это чувствовал и Сергей Иванович. Всё, во взгляде, в румянце, в опущенных глазах Вареньки, показывало болезненное ожидание. Сергей Иванович видел это и
жалел ее. Он чувствовал даже то, что ничего
не сказать теперь значило оскорбить ее. Он быстро в уме своем повторял себе все доводы в пользу своего решения. Он повторял себе и слова, которыми он хотел выразить свое предложение; но вместо этих слов, по какому-то неожиданно пришедшему ему соображению, он вдруг спросил:
— Друг мой! — повторила графиня Лидия Ивановна,
не спуская с него глаз, и вдруг брови ее поднялись внутренними сторонами, образуя треугольник на лбу; некрасивое желтое лицо ее стало еще некрасивее; но Алексей Александрович почувствовал, что она
жалеет его и готова плакать. И на него нашло умиление: он схватил ее пухлую руку и стал целовать ее.