Неточные совпадения
Тарантас поехал, стуча по мостовинам; господа пошли сбоку его по левую сторону, а Юстин Помада с неопределенным чувством одиночества, неумолчно вопиющим в человеке при виде людского счастия, безотчетно перешел
на другую сторону моста и, крутя у себя перед
носом сорванный стебелек подорожника, брел одиноко, смотря
на мерную выступку усталой пристяжной.
Даже ярмарочные купцы, проезжая
на возах своего гнилого товара, не складают тогда в головах барышей и прибытков и не клюют
носом, предаваясь соблазнительным мечтам о ловком банкротстве, а едут молча смотря то
на поле, волнующееся под легким набегом теплого ветерка, то
на задумчиво стоящие деревья, то
на тонкий парок, поднимающийся с сонного озерца или речки.
— Да что тут за сцены! Велел тихо-спокойно запрячь карету, объявил рабе божией: «поезжай, мол, матушка, честью, а не поедешь, повезут поневоле», вот и вся недолга. И поедет, как увидит, что с ней не шутки шутят, и с мужем из-за вздоров разъезжаться по пяти раз
на год не станет. Тебя же еще будет благодарить и
носа с прежними штуками в отцовский дом, срамница этакая, не покажет. — А Лиза как?
Капитан был человек крупный, телесный, нрава
на вид мягкого, веселого и тоже
на вид откровенного. Голос имел громкий, бакенбарды густейшие,
нос толстый, глазки слащавые и что в его местности называется «очи пивные». Усы, закрывавшие его длинную верхнюю губу, не позволяли видеть самую характерную черту его весьма незлого, но до крайности ненадежного лица. Лет ему было под сорок.
Студент Слободзиньский был
на вид весьма кроткий юноша — высокий, довольно стройный, с несколько ксендзовским, острым
носом, серыми умными глазами и очень сдержанными манерами. Ему было двадцать два, много двадцать три года.
В передней
на желтом конике сидел довольно пожилой лакей и сладко клевал
носом.
По выходе Персиянцева Розанов, сидя
на корточках, опустил руки
на колени и тяжело задумался. В погреб уже более часа долетали рулады, которые вырабатывал
носом и горлом сонный Персиянцев; приготовленные бумажки стали вянуть и с уголков закручиваться; стеариновая свечка стала много ниже ростом, а Розанов все находился в своем столбняковом состоянии.
Серый отлично понимал это, но не разочаровывал голиафа, зная, что тот сейчас же заорет: «да я тебе, подлецу, всю рожу растворожу, щеку
на щеку умножу,
нос вычту, а зубы в дробь обращу».
После выхода Розанова из Лизиной комнаты общество сидело молча несколько минут; наконец Белоярцев поставил
на окно статуэтку Гарибальди и, потянув
носом, сказал...
Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинскии и Бобчинский с пластырем
на носу. Городничий указывает квартальным на полу бумажку — они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца
на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Сережа внимательно посмотрел на учителя, на его редкую бородку, на очки, которые спустились ниже зарубки, бывшей
на носу, и задумался так, что уже ничего не слыхал из того, что ему объяснял учитель.
Неточные совпадения
Питался больше рыбою; // Сидит
на речке с удочкой // Да сам себя то по
носу, // То по лбу — бац да бац!
В какой-то дикой задумчивости бродил он по улицам, заложив руки за спину и бормоча под
нос невнятные слова.
На пути встречались ему обыватели, одетые в самые разнообразные лохмотья, и кланялись в пояс. Перед некоторыми он останавливался, вперял непонятливый взор в лохмотья и произносил:
Он понял, что час триумфа уже наступил и что триумф едва ли не будет полнее, если в результате не окажется ни расквашенных
носов, ни свороченных
на сторону скул.
А Угрюм-Бурчеев все маршировал и все смотрел прямо, отнюдь не подозревая, что под самым его
носом кишат дурные страсти и чуть-чуть не воочию выплывают
на поверхность неблагонадежные элементы.
— Нет, не я! у тебя он и
на носу-то сидел!