Неточные совпадения
Когда умным людям случалось заходить к маркизе, а уходя от нее, размышлять
о том, что она при них
наговорила, умные люди обыкновенно спрашивали себя...
Она
о нем уж слишком много ей
наговорила.
— Я этого более не буду делать, — отвечал, поднимаясь и берясь за шляпу, Розанов. — Но я тоже хотел бы заплатить вам, Лизавета Егоровна, за вашу откровенность откровенностью же. Вы мне
наговорили много
о моем эгоизме и равнодушии к ближним; позвольте же и мне указать вам на маленькое пятнышко в вашей гуманности, пятнышко, которое тоже очень давно заставляет меня сомневаться в этой гуманности.
Я удивленно взглянул в лицо ему — оно казалось задумчивым и добрым. Мне было неловко, совестно: отправляя меня на исповедь, хозяева
наговорили о ней страхов и ужасов, убедив каяться честно во всех прегрешениях моих.
Казначеев с родственниками, Хвощинским и Татариновым, которые так и остались навсегда его родней,
наговорили о моем чтении тетке и Хвостовым, и меня стали просить прочитать что-нибудь.
За последние дни я слишком разволновался и
наговорил о себе много несправедливого. Волнение плохой помощник в рассуждениях, когда нужен трезвый и ясный взгляд на вещи; но слишком расстроили меня эти неожиданные разоблачения, которые, как из рога изобилия, полились из уст наших думских Цицеронов. Любопытный вопрос: если я проморгал, что следует, то куда же смотрели сами думские Цицероны? Им-то уже, во всяком случае, следовало быть поглазастее.
Неточные совпадения
Городничий.
О, уж там
наговорят! Я думаю, поди только да послушай — и уши потом заткнешь. (Обращаясь к Осипу.)Ну, друг…
О себе он
наговорил чепухи, а на вопрос
о революции строго ответил, что об этом не говорят с женщиной в постели, и ему показалось, что ответ этот еще выше поднял его в глазах Бланш.
Уж у Уленьки не раз скалились зубы на его фигуру и рассеянность, но товарищи, особенно Райский, так много
наговорили ей хорошего
о нем, что она ограничивалась только своим насмешливым наблюдением, а когда не хватало терпения, то уходила в другую комнату разразиться смехом.
Все это, конечно, я
наговорил в какую-то как бы похвалу моей матери, а между тем уже заявил, что
о ней, тогдашней, не знал вовсе.
С тех пор ей всё стало постыло, и она только думала
о том, как бы ей избавиться от того стыда, который ожидал ее, и она стала не только неохотно и дурно служить барышням, но, сама не знала, как это случилось, — вдруг ее прорвало. Она
наговорила барышням грубостей, в которых сама потом раскаивалась, и попросила расчета.