Неточные совпадения
— У нас теперь, — хвастался мещанин заезжему человеку, — есть купец Никон Родионович, Масленников прозывается, вот так человек! Что ты хочешь, сейчас он с тобою может сделать; хочешь, в острог тебя посадить — посадит; хочешь, плетюганами отшлепать или так в полицы розгам отодрать, — тоже сичас он тебя отдерет. Два
слова городничему повелит или записочку напишет, а ты ее, эту записочку, только представишь, — сичас тебя в самом
лучшем виде отделают. Вот какого себе человека имеем!
Райнер узнает в гребце
лучшего стрелка из Бюрглена в кантоне Ури; он всматривается в его одушевленное лицо, и в ушах его звучат простые, евангельские
слова Вильгельма Телля: «Честный человек после всего думает сам о себе».
Рогнеда Романовна от природы была очень правдива, и, может быть, она не лгала даже и в настоящем случае, но все-таки ей нельзя было во всем верить на
слово, потому что она была женщина «политичная». — Давно известно, что в русском обществе недостаток людей политических всегда щедро вознаграждался обилием людей политичных, и Рогнеда Романовна была одним из
лучших экземпляров этого завода.
— Трудное — не невозможно. Не нужно терять много
слов, а нужно делать. Живой пример — самый
лучший способ убеждения.
— Я выразился неудачно. А все-таки
лучшего слова, чем слово ж и в о й, мне не придумать для человека, умеющего наполнять жизнь.
Неточные совпадения
— В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на
лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел
слово вымолвить.
Не тут-то было: хозяин, не говоря ни
слова, положил ему на тарелку хребтовую часть теленка, жаренного на вертеле,
лучшую часть, какая ни была, с почками, да и какого теленка!
Только что он был удостоен перевода в этот высший курс как один из самых
лучших, — вдруг несчастие: необыкновенный наставник, которого одно одобрительное
слово уже бросало его в сладкий трепет, скоропостижно умер.
Не стану теперь описывать, что было в тот вечер у Пульхерии Александровны, как воротился к ним Разумихин, как их успокоивал, как клялся, что надо дать отдохнуть Роде в болезни, клялся, что Родя придет непременно, будет ходить каждый день, что он очень, очень расстроен, что не надо раздражать его; как он, Разумихин, будет следить за ним, достанет ему доктора хорошего,
лучшего, целый консилиум… Одним
словом, с этого вечера Разумихин стал у них сыном и братом.
А главное, об этом ни
слова никому не говорить, потому что бог знает еще что из этого выйдет, а деньги поскорее под замок, и, уж конечно, самое
лучшее во всем этом, что Федосья просидела в кухне, а главное, отнюдь, отнюдь, отнюдь не надо сообщать ничего этой пройдохе Ресслих и прочее и прочее.