— Нет-с, есть. — А повторительно опять тоже такое дело: имел я в юных летах,
когда еще находился в господском доме, товарища, Ивана Ивановича Чашникова, и очень их любил, а они пошли в откупа, разбогатели и меня, маленького купца, неравно забыли, но, можно сказать, с презреньем даже отвергли, — так я вот желаю, чтобы они увидали, что нижнедевицкий купец Семен Лазарев хотя и бедный человек, а может держать себя на точке вида.
Неточные совпадения
Феликс Помада умер от перепоя,
когда сын его был
еще в третьем классе; но его смерть не произвела никакого ущерба в труженическом бюджете вдовы, и она, собирая зернышко к зернышку, успела накопить около ста рублей, назначавшихся на отправку Юстина в Харьковский университет.
Но как бы там ни было, а только Помаду в меревском дворе так, ни за что ни про что, а никто не любил. До такой степени не любили его, что,
когда он, протащившись мокрый по двору, простонал у двери: «отворите, бога ради, скорее», столяр Алексей, слышавший этот стон с первого раза, заставил его простонать
еще десять раз, прежде чем протянул с примостка руку и отсунул клямку.
Женни вынула
еще одну птичку, и
еще одну, и
еще одну. На ее лице выражалось совершенное, детское счастье,
когда она следила за отлетавшими с ее руки перепелами.
Сначала,
когда Ольга Сергеевна была гораздо моложе и
еще питала некоторые надежды хоть раз выйти с достоинством из своего замкнутого положения, Бахареву иногда приходилось долгонько ожидать конца жениных припадков; но раз от раза, по мере того как взбешенный гусар прибегал к своему оригинальному лечению, оно у него все шло удачнее.
Теперь только,
когда этот голос изобличил присутствие в комнате Помады
еще одного живого существа, можно было рассмотреть, что на постели Помады, преспокойно растянувшись, лежал человек в дубленом коротком полушубке и, закинув ногу на ногу, преспокойно курил довольно гадкую сигару.
Он не похож был на наше описание раннею весною,
когда вся пойма покрывалась мутными водами разлива; он иначе смотрел после Петрова дня,
когда по пойме лежали густые ряды буйного сена; иначе
еще позже,
когда по убранному лугу раздавались то тихое ржание сосуночка, то неистово-страстный храп спутанного жеребца и детский крик малолетнего табунщика.
Еще иначе все это смотрело позднею осенью,
когда пойма чернела и покрывалась лужами,
когда черные, бархатные султаны становились белыми, седыми,
когда между ними уже не мелькали бахромчатые повязочки и самый ситник валился в воду, совершенно обнажая подопревающие цибастые ноги гренадер.
Доктора это обстоятельство тоже сильно поразило. Другое дело слышать об известном положении человека, которого мы лично не знали, и совсем другое,
когда в этом положении представляется нам человек близкий, да
еще столь молодой, что привычка все заставляет глядеть на него как на ребенка. Доктору было жаль Ипполита; он злился и молчал. Лиза относилась к этому делу весьма спокойно.
Когда далеко летавший Розанов возвратился в себя, он не узнал своего жилища: там был чад, сквозь который все представлялось как-то безобразно, и чувствовалась неудержимая потребность лично вмешаться в это безобразие и сделать
еще безобразнее.
Доктор никак не мог сообразить, для каких целей необходимо залить Москву кровью и заревом пожара, но страшное выражение лица Арапова,
когда он высказывал мысль, и его загадочная таинственность в эту ночь
еще более усилили обаятельное влияние корректора на Розанова.
— Что ж, никого
еще нет? — спросил Арапов,
когда они перешли из маленького зальца в столь же маленькую и уютную гостиную.
Но предостережение последовало поздно: паны уже выпили по рюмке. Однако,
когда Ярошиньский появился с дорожною фляжкою в руках и с серебряною кружечкою с изображением Косцюшки, все
еще попробовали и «польской старки».
— Это напоминает старый анекдот из римского права:
когда яблоко становится собственностью человека:
когда он его сорвал,
когда съел или
еще позже?
— Вздор! Нет, покорно вас благодарю.
Когда гибнет дело, так хорошо начатое, так это не вздор. По крайней мере для меня это не вздор. Я положительно уверен, что это какой-нибудь негодяй нарочно подстраивает. Помилуйте, — продолжал он, вставая, — сегодня
еще перед утром зашел, как нарочно, и все три были здоровехоньки, а теперь вдруг приходит и говорит: «пуздыхалы воны».
В тот вечер,
когда происходил этот разговор, было и
еще одно существо, которое было бы очень способно покраснеть от здешних ораторств, но оно здесь было
еще ново и не успело осмотреться.
Все это не объяснялось, не разошлось вследствие формального разлада, а так, бросило то, что
еще так недавно считало своим главным делом, и сидело по своим норам. Некоторые, впрочем, сидели и не в своих норах, но из наших знакомых эта доля выпала только Персиянцеву, который был взят тотчас по возвращении домой, в тот день,
когда Арапов расстрелял своего барсука, а Бычков увлекся впервые родительскою нежностью к отрасли своего естественного брака.
Была такая длинная ночь, которую Полинька Калистратова целиком провела, читая Розанову длинную нотацию, а затем наступило утро, в которое она поила его кофеем и была необыкновенно тревожна, а затем был часок,
когда она его раструнивала, говоря, что он в Москве снова растает, и, наконец,
еще была одна минута,
когда она ему шептала: «Приезжай скорей, я тебя ждать буду».
—
Еще бы! А я понимаю одно, что я слабая мать; что я с тобою церемонилась; не умела учить,
когда поперек лавки укладывалась.
Полинька сама любила это существо со всею материнской горячностью, но
еще не привыкла,
когда Лиза или Женни осведомлялись у нее о ребенке.
Я вам хотел это сказать
еще вчера,
когда виделись у № 7, но это было невозможно, и это было бесполезно в присутствии № 11.
— Спой
еще раз, — тихо попросила Лиза,
когда смолкли последние звуки.
— Ды-ть, матушка, нешь он тому причинен? — ублажала ее появившаяся у них за спинами Марфа. — Он бы и всей своей радостной радостью рад, да где ж ему догнать лошадь!
Когда бы у него обувка, как у добрых людей, ну
еще бы, а то ведь у него сапожищи-то — демоны неспособные.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку,
когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого
еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор
еще не генералы.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке,
когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему
еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно
еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот
еще на днях,
когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда
еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
А любопытно взглянуть ко мне в переднюю,
когда я
еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной раз и министр…