Неточные совпадения
— Да как же, матушка!
Раз, что жар, а другое дело, последняя станция до губерни-то. Близко, близко, а ведь сорок верст
еще. Спознишься выехать, будет ни два ни полтора. Завтра, вон, люди говорят, Петров день; добрые люди к вечерням пойдут; Агнии Николаевне и сустреть вас некогда будет.
Стоит рассказать, как Юстин Помада попал в эти чуланчики, а при этом рассказать кое-что и о прошедшем кандидата, с которым мы
еще не
раз встретимся в нашем романе.
И точно, словно какие-то болезненные стоны прорывались у нее иной
раз в самых отчаянных и самых залихватских любовных мазурках танцоров, а к тому же
еще в город приехал молодой тапер-немец; началась конкуренция, отодвинувшая вдову далеко на задний план, и она через два года после отъезда Юстина тихо скончалась, шепча горячую молитву за сына.
Надо было куда-нибудь пристраиваться. На первый
раз это очень поразило Помаду. Потом он и здесь успокоился, решил, что пока он
еще поживет уроками, «а тем временем что-нибудь да подвернется».
Но как бы там ни было, а только Помаду в меревском дворе так, ни за что ни про что, а никто не любил. До такой степени не любили его, что, когда он, протащившись мокрый по двору, простонал у двери: «отворите, бога ради, скорее», столяр Алексей, слышавший этот стон с первого
раза, заставил его простонать
еще десять
раз, прежде чем протянул с примостка руку и отсунул клямку.
Сначала, когда Ольга Сергеевна была гораздо моложе и
еще питала некоторые надежды хоть
раз выйти с достоинством из своего замкнутого положения, Бахареву иногда приходилось долгонько ожидать конца жениных припадков; но
раз от
раза, по мере того как взбешенный гусар прибегал к своему оригинальному лечению, оно у него все шло удачнее.
— Да что тут за сцены! Велел тихо-спокойно запрячь карету, объявил рабе божией: «поезжай, мол, матушка, честью, а не поедешь, повезут поневоле», вот и вся недолга. И поедет, как увидит, что с ней не шутки шутят, и с мужем из-за вздоров разъезжаться по пяти
раз на год не станет. Тебя же
еще будет благодарить и носа с прежними штуками в отцовский дом, срамница этакая, не покажет. — А Лиза как?
Таков был Райнер, с которым мы мельком встретились в первой книге романа и с которым нам не
раз еще придется встретиться.
Он
еще завернул
раза три к маркизе и всякий
раз заставал у нее Сахарова. Маркиза ему искала места. Розанову она тоже взялась протежировать и отдала ему самому письмо для отправления в Петербург к одному важному лицу. Розанов отправил это письмо, а через две недели к нему заехал Рациборский и привез известие, что Розанов определен ординатором при одной гражданской больнице; сообщая Розанову это известие, Рациборский ни одним словом не дал почувствовать Розанову, кому он обязан за это определение.
Розанов
еще поддержал общий разговор, и у Соловейчика
еще два
раза вырвалось польское со? Русская же речь его была преисполнена полонизмов.
— Да постойте, я сам
еще его не знаю: всего
раз один видел. Вот, дайте срок, побываю, тогда и улажу как-нибудь.
Прошло некоторое время. Бахаревы переехали на собственную квартиру; Лиза
еще побывала
раза три у маркизы; доктор досконально разузнал, как совершилось это знакомство, и тоже наведывался.
Прежде чем сонный лакей успел повернуть ключ в двери, звонок раздался
еще два
раза и с такою силою, что завод, на котором тянули проволоку, соединявшую звонок с ручкою, имел бы полное право хлопотать о привилегии.
Сначала Соловейчик капнул несколько
раз на пол стеарином и приставил к не застывшим
еще каплям огарок.
— Да как же не ясно? Надо из ума выжить, чтоб не видать, что все это безумие. Из раскольников, смирнейших людей в мире, которым дай только право молиться свободно да верить по-своему, революционеров посочинили. Тут… вон… общину в коммуну перетолковали: сумасшествие, да и только! Недостает, чтоб
еще в храме Божием манифестацию сделали: разные этакие афиши, что ли, бросили… так народ-то
еще один
раз кулаки почешет.
Но жена припомнилась как-то так холодно, как
еще ни
разу она не вспоминалась.
Кроме этих лиц, в квартире Райнера жила кухарка Афимья, московская баба, весьма добрая и безалаберная, но усердная и искренно преданная Райнеру. Афимья, с тех пор как поступила сюда в должность кухарки,
еще ни
разу не упражнялась в кулинарном искусстве и пребывала в нескончаемых посылках у приживальщиков.
— Ох, пожалеешь, матушка!
еще и не
раз один пожалеешь, — отозвалась ей няня, внося тюфячок и подушки.
— Это что! это
еще что такое! — раздался громкий голос Афимьи в узеньком коридорчике, как
раз за спальнею Райнера. — Положьте, вам говорю, положьте! (Слышно было, что Афимья у кого-то что-то вырывает.)
Другой
раз сходили они в помещавшееся в каком-то подвале питейное заведение, потом
еще в такое же подвальное трактирное заведение. Наконец эти экскурсии перестали забавлять Белоярцева, а Ступина ничего не написала и из всех слышанных ею слов удержала в памяти только одни оскорблявшие ее уши площадные ругательства.
— Ну и что ж такое? — говорил Белоярцев в другом месте, защищая какого-то мелкого газетного сотрудника, побиваемого маленьким путейским офицером. — Можно и сто
раз смешнее написать, но что же в этом за цель? Он, например, написал: «свинья в ермолке», и смешно очень, а я напишу: «собака во фраке», и будет
еще смешнее. Вот вам и весь ваш Гоголь; вот и весь его юмор!
— Ну, это мы увидим, — отвечал Розанов и, сбросив шубу, достал свою карточку, на которой
еще прежде было написано: «В четвертый и последний
раз прошу вас принять меня на самое короткое время. Я должен говорить с вами по делу вашей свояченицы и смею вас уверить, что если вы не удостоите меня этой чести в вашем кабинете, то я заговорю с вами в другом месте».
— Тоже… ждешь-ждешь, да
еще лакей в передней скотина такая… и сам тоже обращается чрезвычайно обидно. Просто иной
раз, как мальчика, примет: «я вас не помню, да я вас не знаю».
Неточные совпадения
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько
раз ему говорил. Вот
еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда
еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка,
еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре
раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
Я
раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах —
еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я
еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной
раз и министр…
Раз-два куснул, // Скривил роток. // «Соли
еще!» — // Кричит сынок.