Неточные совпадения
— Да, то-то, я говорю, надо знать, как говорить правду-то, а не осуждать за
глаза отца родного при чужих
людях.
— Вы сейчас обвиняли ее брата в том, что он осуждает
людей за
глаза, а теперь обвиняете его в том, что он говорит правду в
глаза. Как же говорить ее нужно?
Оба они на вид имели не более как лет по тридцати, оба были одеты просто. Зарницын был невысок ростом, с розовыми щеками и живыми черными
глазами. Он смотрел немножко денди. Вязмитинов, напротив, был очень стройный молодой
человек с бледным, несколько задумчивым лицом и очень скромным симпатичным взглядом. В нем не было ни тени дендизма. Вся его особа дышала простотой, натуральностью и сдержанностью.
— У
человека факты живые перед
глазами, а он уж и их не видит, — говорил Розанов, снимая с себя сапоги. — Стану я факты отрицать, не выживши из ума! Просто одуреваешь ты, Помада, просто одуреваешь.
Вязмитинова она очень уважала и не видела в нем ни одной слабости, ни одного порока. В ее
глазах это был
человек, каким, по ее мнению, следовало быть
человеку.
Входил невысокий толстенький
человек лет пятидесяти, с орлиным носом, черными
глазами и кухмистерской рожей.
Лиза в это время всё еще лежала с открытыми
глазами и думала: «Нет, так нельзя. Где же нибудь да есть
люди!»
Это был плотный, довольно сильный
человек с сверкающими черными
глазами во впалых орбитах, с черными как смоль волосами, густою окладистою бородою и смуглым цыганским лицом.
Жена Ульриха Райнера была прелестное создание. В ней могло пленять
человека все, начиная с ее ангельской русой головки до ангельской души, смотревшей сквозь кроткие голубые
глаза.
Райнер очень жалел, что он сошелся с Пархоменко; говорил, что Пархоменко непременно напутает чего-нибудь скверного, и сетовал, что он никому ни здесь, ни в Петербурге, ни в других местах не может открыть
глаз на этого
человека.
Глаза у Варвары Ивановны были сильно наплаканы, и лицо немножко подергивалось, но дышало решимостью и притом такою решимостью, какая нисходит на лицо
людей, изобретших гениальный путь к своему спасению и стремящихся осуществить его во что бы то ни стало.
Генерал опять воззрился в
глаза доктора. Тому очень трудно было сохранить спокойствие, но он сохранил его, тоже как
человек, который решил, что он будет делать.
— Отчего же? — возразила Бертольди. — Надо всегда жить так, чтобы не было секретов. Если вы считаете его дурным
человеком, так говорите в
глаза, а не интригуйте.
Лиза, Бертольди и Розанов стали около Полиньки так, чтобы по возможности закрыть ее от бесчисленных
глаз гуляющей толпы, но все-таки, разумеется, не могли достичь того, чтобы Полинька своим состоянием не обратила на себя неприятного внимания очень большого числа
людей.
Абрамовна отстаивала Лизину репутацию даже в
глазах самых ничтожных
людей, каковы для нее были дворник, кучер, соседские девушки и богатыревский поваренок.
Егор Николаевич схватился руками за перила и закачался. Мимо его проходили
люди, жандармы, носильщики, — он все стоял, и в
глазах у него мутилось. Наконец мимо его прошел Юстин Помада, но Егор Николаевич никого не видал, а Помада, увидя его, свернул в сторону и быстро скрылся.
По диванам и козеткам довольно обширной квартиры Райнера расселились: 1) студент Лукьян Прорвич, молодой
человек, недовольный университетскими порядками и желавший утверждения в обществе коммунистических начал, безбрачия и вообще естественной жизни; 2) Неофит Кусицын, студент, окончивший курс, — маленький, вострорыленький, гнусливый
человек, лишенный средств совладать с своим самолюбием, также поставивший себе обязанностью написать свое имя в ряду первых поборников естественной жизни; 3) Феофан Котырло, то, что поляки характеристично называют wielke nic, [Букв.: великое ничто (польск.).] —
человек, не умеющий ничего понимать иначе, как понимает Кусицын, а впрочем, тоже коммунист и естественник; 4) лекарь Сулима,
человек без занятий и без определенного направления, но с непреодолимым влечением к бездействию и покою; лицом черен,
глаза словно две маслины; 5) Никон Ревякин, уволенный из духовного ведомства иподиакон, умеющий везде пристроиваться на чужой счет и почитаемый неповрежденным типом широкой русской натуры; искателен и не прочь действовать исподтишка против лучшего из своих благодетелей; 6) Емельян Бочаров, толстый белокурый студент, способный на все и ничего не делающий; из всех его способностей более других разрабатывается им способность противоречить себе на каждом шагу и не считаться деньгами, и 7) Авдотья Григорьевна Быстрова, двадцатилетняя девица, не знающая, что ей делать, но полная презрения к обыкновенному труду.
Никто из них не замечал, как вытягивается вперед тоненькая смуглая шейка и как внимательно смотрят огромные черные
глаза Агаты при всяком разговоре о правах и обязанностях
человека; а этими разговорами исключительно и были полны гражданские беседы.
Лестные для самолюбия Белоярцева письма незнакомки окончательно делали его в своих
глазах великим
человеком.
Райнера нимало не оскорбили эти обидные слова: сердце его было полно жалости к несчастной девушке и презрения к
людям, желавшим сунуть ее куда попало для того только, чтобы спустить с
глаз.
Дружеские заботы Розанова, спокойствие и тишина, которые доставляли больной жильцы Дома, и отсутствие лишних
людей в три дня значительно уменьшили жестокость этих припадков. Через три дня Лиза могла читать
глазами книгу и переносила вблизи себя тихий разговор, а еще через день заговорила сама.
В это время отворилась запертая до сих пор дверь кабинета, и на пороге показался высокий рябоватый
человек лет около сорока пяти или шести. Он был довольно полон, даже с небольшим брюшком и небольшою лысинкою; небольшие серые
глаза его смотрели очень проницательно и даже немножко хитро, но в них было так много чего-то хорошего, умного, располагающего, что с ним хотелось говорить без всякой хитрости и лукавства.
— Ну вот! Вы говорите почти, а Женни смотрит какими-то круглыми
глазами, точно боится, что я от денег в обморок упаду, — забавные
люди! Тут не может быть никакого почти, и отказал, так, значит, начисто отказал.
Неточные совпадения
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь, // Как
человек, заметивший, // Что на тончайшей хитрости // Другого изловил. — // Какой такой господский срок? // Откудова ты взял его?» // И на бурмистра верного // Навел пытливо
глаз.
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас слушал — и рассказчиков //
Глазами мерял: — Вижу я, // Вы тоже
люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А вы — и нас чудней! —
Г-жа Простакова (с веселым видом). Вот отец! Вот послушать! Поди за кого хочешь, лишь бы
человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в
глазах дворянин, малый молодой…
Стародум. Они жалки, это правда; однако для этого добродетельный
человек не перестает идти своей дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых
глаз не ослепить.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из
глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые
люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)