Неточные совпадения
Затем шел старый сосновый
лес, густою, черно-синею щеткою покрывавший гору и уходивший по ней под самое небо; а к этому
лесу, кокетливо поворачиваясь то
в ту, то
в другую сторону, подбегала мелководная речечка, заросшая по загибинам то звонким красноватым тростником, махавшим своими переломленными листочками, то зелено-синим початником.
Между тем из-за угла показался высокий отставной солдат. Он был босиком,
в прежней солдатской фуражке тарелочкой,
в синей пестрядинной рубашке навыпуск и
в мокрых холщовых портах, закатанных выше колен. На плече солдат нес три длинные, гнуткие удилища с правильно раскачивавшимися на волосяных
лесах поплавками и бечевку с нанизанными на ней карасями, подъязками и плотвой.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает
в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые ели и сосны становятся синими,
в воде вырастает другой, опрокинутый
лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки
в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке
в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
По этому широкому раздолью тянутся широкие голубые ленты рек, стоят местами дремучие
леса, колышутся буйные нивы, и
в воздухе носится сильный, немножко удушливый запах головастой конопли и пустоцветных замашек.
Помада смотрит на дымящиеся тонким парочком верхушки сокольницкого бора и видит, как по вершинкам сосен ползет туманная пелена, и все она редеет, редеет и, наконец, исчезает вовсе, оставляя во всей утренней красоте иглистую сосну, а из-за окраины
леса опять выходит уже настоящая Лиза, такая,
в самом деле, хорошая,
в белом платье с голубым поясом.
Полинька Калистратова жила
в одной комнатке, выходившей окнами на дорожку, за которой начинался Сокольницкий
лес.
Розанов третьи сутки почти безвыходно сидел у Калистратовой. Был вечер чрезмерно тихий и теплый, над Сокольницким
лесом стояла полная луна. Ребенок лежал
в забытье, Полиньку тоже доктор уговорил прилечь, и она, после многих бессонных ночей, крепко спала на диване. Розанов сидел у окна и, облокотясь на руку, совершенно забылся.
— Да делайте, кто ж вам мешает, делайте. Идите
в польские
леса, ложитесь костьми.
Это начало еще более способствовало Райнерову замешательству, но он оправился и с полною откровенностью рассказал революционному агенту, что под видом сочувствия польскому делу им навязывают девушку
в таком положении,
в котором женщина не может скитаться по
лесам и болотам, а имеет всякое право на человеческое снисхождение.
Этот бесконечный
лес с незапамятных пор служил любимым и лучшим местом королевских охот;
в нем водится тур, или зубр, и он воспет Мицкевичем
в одном из самых бессмертных его творений.
Теперь
в густой пуще давно уже нет и следа той белой башни, от которой она, по догадкам польских историков, получила свое название, но с мыслью об этом
лесе у каждого литвина и поляка, у каждого человека, кто когда-нибудь бродил по его дебрям или плелся по узеньким дорожкам, насыпанным
в его топких внутренних болотах, связаны самые грандиозные воспоминания.
Углубляясь
в них, невольно вспоминаешь исчезнувшие
леса тевтонов, описанные с неподражаемою прелестью у Тацита.
На каждом шагу,
в каждом звуке,
в каждом легком движении ветра по вершинам задумчивого
леса — везде чувствуется сила целостной природы, гордой своею независимостью от человека.
Кроме того, что отрядам инсургентов
в ней можно было формироваться и скрываться от преследования сильнейших отрядов русского войска,
в пуще есть поляны, на которых стоят стога сена, заготовляемого для зубров на все время суровой зимы; здесь по
лесу пробегает несколько ручьев и речек, и, наконец,
лес полон смелой и ненапуганной крупной зверины, которою всегда можно пропитать большую партию.
Неточные совпадения
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. //
В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана //
В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина…
леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается // На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Пойдешь ли деревенькою — // Крестьяне
в ноги валятся, // Пойдешь лесными дачами — // Столетними деревьями // Преклонятся
леса!
Зеленеет
лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло //
В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́ сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.
Гаврила Афанасьевич, // Откушав, продолжал: // «Бывало,
в осень позднюю //
Леса твои, Русь-матушка, // Одушевляли громкие // Охотничьи рога.
С тех пор, как бабы начали // Рядиться
в ситцы красные, — //
Леса не подымаются, // А хлеба хоть не сей!»