Неточные совпадения
Верстовой столб представляется великаном и совсем как будто идет, как будто вот-вот нагонит; надбрежная ракита смотрит горою, и запоздалая овца, торопливо перебегающая по разошедшимся половицам моста, так
хорошо и так звонко стучит своими копытками, что никак не хочется верить, будто есть люди, равнодушные к красотам природы, люди, способные то же самое чувствовать, сидя вечером на каменном порожке инвалидного дома, что чувствуешь только, припоминая эти милые, теплые ночи, когда и сонная река, покрывающаяся туманной дымкой, <и> колеблющаяся возле ваших ног луговая травка, и коростель, дерущий свое горло на противоположном косогоре, говорят вам: «Мы
все одно, мы
все природа, будем тихи теперь, теперь такая пора тихая».
— Угораздило же тебя выдумать такую штуку;
хорошо, что тем
все и кончилось, — смеясь, заметил Гловацкий.
— Нет, а впрочем, не знаю. Он кандидат, молодой, и некоторые у него
хорошо учились. Вот Женни, например, она всегда высший балл брала. Она по
всем предметам высшие баллы брала. Вы знаете — она ведь у нас первая из целого выпуска, — а я первая с другого конца. Я терпеть не могу некоторых наук и особенно вашей математики. А вы естественных наук не знаете? Это, говорят, очень интересно.
— Боюсь, чтоб еще хуже не было. Вот у тебя я с первой минуты осмотрелась. У вас
хорошо, легко; а там, у нас, бог знает… мудрено
все… очень тяжело как-то, скучно, — невыносимо скучно.
— Она хозяйничает; у нее
все так
хорошо, так тихо, что не вышел бы из дома, — сочла нужным сказать Лиза.
— Ну, рассказывайте,
хорошо. Знаем мы это
хорошо! На десять штук фунт мяса сварят, а то
все кааартоооффеллю.
Пархоменко
все дергал носом, колупал пальцем глаз и говорил о необходимости совершенно иных во
всем порядков и разных противодействий консерваторам. Райнер много рассказывал Женни о чужих краях, а в особенности об Англии, в которой он долго жил и которую очень
хорошо знал.
Хорошо виден был только большой обеденный стол и два нижние ряда нагроможденных на нем под самый потолок стульев, которые самым причудливым образом выставляли во
все стороны свои тоненькие, загнутые ножки.
И стало
всем очень
хорошо в этом доме.
— Какая же тут причина нужна? Мне очень
хорошо теперь у себя дома; я занимаюсь — вот и
вся причина.
Ей хотелось, чтобы
всем было
хорошо.
Положим, Юстину Помаде сдается, что он в такую ночь вот беспричинно
хорошо себя чувствует, а еще кому-нибудь кажется, что там вон по проталинкам сидят этакие гномики, обязанные веселить его сердце; а я думаю, что мне
хорошо потому, что этот здоровый воздух сильнее гонит мою кровь, и
все мы все-таки чувствуем эту прелесть.
В доме старого пивовара
всем было
хорошо.
— Вздор! Нет, покорно вас благодарю. Когда гибнет дело, так
хорошо начатое, так это не вздор. По крайней мере для меня это не вздор. Я положительно уверен, что это какой-нибудь негодяй нарочно подстраивает. Помилуйте, — продолжал он, вставая, — сегодня еще перед утром зашел, как нарочно, и
все три были здоровехоньки, а теперь вдруг приходит и говорит: «пуздыхалы воны».
Арапов с Бычковым и Персиянцевым, несмотря на поздний ночной час, не поехали от Розанова домой, а отправились к маркизе. Они
хорошо знали, что там обыкновенно засиживаются далеко за полночь и позднее их прибытие никого не потревожит, а к тому же бурный водоворот признаваемых этим кружком политических событий разрешал
всех членов этого кружка от многих стеснений.
— Ничего! — радостно произнес он навстречу входившему Бычкову, с которым они только что наблюдали друг друга без масок. — Подозрение было, и теперь
все кончено.
Хорошо, что я дома не ночевал, а то, черт возьми, напрасно бы сцена могла выйти: я бы их
всех в шею.
Он очень
хорошо знал, что слухи о его «подлости» и «шпионстве» непременно достигли до
всех его знакомых, и сначала не хотел идти никуда, чтоб и людей не волновать своим появлением, и себя не подвергать еще длинному ряду незаслуженных оскорблений.
— Слушайте, Бахарева, что я написала, — сказала она, вставши, и прочла вслух следующее: «Мы живем самостоятельною жизнью и, к великому скандалу
всех маменек и папенек, набираем себе знакомых порядочных людей. Мы знаем, что их немного, но мы надеемся сформировать настоящее общество. Мы войдем в сношения с Красиным, который живет в Петербурге и о котором вы знаете: он даст нам письма. Метя на вас только как на порядочного человека, мы предлагаем быть у нас в Богородицком, с того угла в доме Шуркина».
Хорошо?
Давно
все знали в Москве, что и в Петербурге политическая возбужденность совсем упала, в обществе начался критический разбор либерализма, но еще в Москве не знали
хорошо, во что ударились рассеянные остатки петербургских псевдолибералов.
Это обстоятельство очень неприятно напомнило Розанову о том страшном житье, которое, того и гляди, снова начнется с возвращением жены и углекислых фей. А Розанову, было, так
хорошо стало, жизнь будто еще раз начиналась после
всех досадных тревог и опостылевших сухих споров.
Девушка еще дорогой рассказала ему
все, что у них произошло дома. Помада знал Ольгу Александровну так
хорошо, что много о ней ему рассказывать было нечего.
— Ах,
хорошо вы говорите, Полина Петровна, а
все это не так легко, право. Разве к Лобачевскому съездить в Петербург?
Мой дед был птичный охотник. Я спал у него в большой низенькой комнате, где висели соловьи. Наши соловьи признаются лучшими в целой России. Соловьи других мест не умеют так
хорошо петь о любви, о разлуке и обо
всем, о чем сложена соловьиная песня.
— Тут
все дело в узкости. Надо, чтоб не было узких забот только о себе или только о тех, кого сама родила. Наши силы — достояние общественное, и терпеться должно только то, что полезно, — опять поучал Белоярцев. — Задача в том, чтоб
всем равно было
хорошо, а не в том, чтобы некоторым было отлично.
— Где, сударыня, устать:
всего верст десять прошла, да часа три по колени в грязи простояла. С чего ж тут устать? дождичек божий, а косточки молодые, — помыл —
хорошо.
— Да, он лучше
всех, кого я до сих пор знала, — отвечала спокойно Лиза и тотчас же добавила: — чудо как
хорошо спать у тебя на этом диване.
— Да, наконец, это
все, Лизавета Егоровна, может устроиться и без одолжений. Начало
хорошо, и будем тем пока довольны.
Преданный всякому общественному делу, Райнер хотел верить Белоярцеву и нимало не сердился на то, что тот оттер его от Дома, хотя и
хорошо понимал, что
весь этот маневр произведен Белоярцевым единственно для того, чтобы не иметь возле себя никого, кто бы мог помешать ему играть первую роль и еще вдобавок вносить такие невыгодные для собственного кармана начала, каких упорно держался энтузиаст Райнер.
Красин очень
хорошо знал, что печень Мечниковой не предрасположена ни к какой гражданской хворобе, но неразборчивость новой корпорации, вербовавшей в свою среду
все, что стало как-нибудь в разлад с так называемой разумной жизнью, —
все, что приняло положение исключительное и относилось к общественному суду и общественной морали более или менее пренебрежительно или равнодушно, — делала уместным сближение всякого такого лица с этою новою гражданскою группою.
— Да, я имею трех взрослых дочерей, — стонала сентиментальная сорокалетняя домовладелица. — Одну я выдала за богатого купца из Астрахани. Он вдовец, но они счастливы. Дворяне богатые нынче довольно редки; чиновники зависят от места: доходное место, и
хорошо; а то и есть нечего; ученые получают содержание небольшое: я решила
всех моих дочерей за купцов отдать.