Неточные совпадения
Кто жил в уездных городах в последнее
время, в послеякушкинскую
эпоху, когда разнеслись слухи о благодетельной гласности, о новосильцевском обществе пароходства
и победах Гарибальди в Италии, тот не станет отвергать, что около этого знаменательного
времени и в уездных городах, особенно в великороссийских уездных городах, имеющих не менее одного острога
и пяти церквей, произошел весьма замечательный
и притом совершенно новый общественный сепаратизм.
Эта
эпоха возрождения с людьми, не получившими в наследие ни одного гроша, не взявшими в напутствие ни одного доброго завета, поистине должна считаться одною из великих, поэтических
эпох нашей истории. Что влекло этих сепаратистов, как не чувство добра
и справедливости? Кто вел их? Кто хоть на
время подавил в них дух обуявшего нацию себялюбия, двоедушия
и продажности?
— Нет-с, — говорил он Ярошиньскому в то
время, когда вышел Рациборский
и когда Розанов перестал смотреть, а начал вслушиваться. — Нет-с, вы не знаете, в какую мы вступаем
эпоху. Наша молодежь теперь не прежняя, везде есть движение
и есть люди на все готовые.
Стало быть, надо выйти за различия
времен и эпох, как и действительностей или возможностей, ибо для него не существует ничего ни старого, ни нового, и превосходно называется он в Откровении первый и последний.
Неточные совпадения
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по тому, что оно соответствовало первым
и притом самым блестящим годам екатерининской
эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее
время в его истории.
Победа над Наполеоном еще более утвердила их в этом мнении,
и едва ли не в эту самую
эпоху сложилась знаменитая пословица:"Шапками закидаем!", которая впоследствии долгое
время служила девизом глуповских подвигов на поле брани.
Такова была простота нравов того
времени, что мы, свидетели
эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже воображением в те недавние
времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь
и обязанность быть оным от верхнего конца до нижнего.
Вот если вы не согласитесь с этим последним тезисом
и ответите: «Не так» или «не всегда так», то я, пожалуй,
и ободрюсь духом насчет значения героя моего Алексея Федоровича. Ибо не только чудак «не всегда» частность
и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй,
и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его
эпохи — все, каким-нибудь наплывным ветром, на
время почему-то от него оторвались…
Мы Европу все еще знаем задним числом; нам всем мерещатся те
времена, когда Вольтер царил над парижскими салонами
и на споры Дидро звали, как на стерлядь; когда приезд Давида Юма в Париж сделал
эпоху,
и все контессы, виконтессы ухаживали за ним, кокетничали с ним до того, что другой баловень, Гримм, надулся
и нашел это вовсе не уместным.