Ныли они обо всем: о предстоящих родах Зины, о грубости Егора Николаевича, об отсутствии
женихов для Сони, о тоске деревенской жизни и об ехидстве прислуги, за которою никак не усмотришь.
— Если любит, так все отгадает, — зарешила дама. —
Женихами же вы умеете отгадывать и предупреждать наши желания, а женитесь… Говорят: «у нее молодой муж», — да что мне или другой из того, что у меня молодой муж, когда для него все равно, счастлива я или несчастлива. Вы говорите, что вы работаете для семьи, — это вздор; вы для себя работаете, а чтобы предупредить какое-нибудь пустое желание жены, об этом вы никогда не заботитесь.
— Нет, этого, должно, не надеется: денег у меня опять просила. «Ты, говорит, Лука Никонович, мужикам даешь, а мне дать не хочешь». — «Мужики, говорю, ваше превосходительство, деньгу в дело обращают, а вам на что она?» — «Видишь, говорит, я внучку снаряжаю». — «Ну, говорю, это, сударыня, кабы за ровню, точно что помочь надо; а такой, говорю, почтенный
жених этакую невесту и без всего должен взять да на ручках носить и пыль обдувать».