Подозеров молча кивал в знак согласия головой, но он ничего не слыхал. Он думал совсем о другом. Он припоминал ее, какою она вчера была в осиннике, и…
покраснел от мысли, что она его любит.
— Как это, однако, глупо, что я оставила незапертою дверь за этим болваном! — подумала Бодростина, и хотя не струсив, однако немного
покраснев от мысли, что во время дремоты к ней очень легко мог забраться вор или даже дерзкий грабитель, который, будучи теперь захвачен ею на месте преступления, может ни за что ни про что пырнуть ее ножом и дать всей судьбе ее такое заключение, никого она сама никак не выводила ни из своего прошлого, ни из настоящего.
— О, я не вам! — быстро ответил я, но уж Стебельков непозволительно рассмеялся, и именно, как объяснилось после, тому, что Дарзан назвал меня князем. Адская моя фамилия и тут подгадила. Даже и теперь
краснею от мысли, что я, от стыда конечно, не посмел в ту минуту поднять эту глупость и не заявил вслух, что я — просто Долгорукий. Это случилось еще в первый раз в моей жизни. Дарзан в недоумении глядел на меня и на смеющегося Стебелькова.
«Чем вы намерены заниматься?» — спросил его Столыгин, перебивая длинное и скучное изъявление флотской благодарности. «Искать частной службы, по части управления имением», — отвечал моряк. Михаил Степанович посмотрел на него и почти
покраснел от мысли, как он до сих пор не подумал употребить его на дело. Действительно, человек этот был для него клад.
Неточные совпадения
Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее
от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью,
красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные
мысли,
мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город,
мысли не о том, что делается в ее доме и в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
Темное его лицо покрылось масляными капельками пота, глаза сильно
покраснели, и шептал он все более бессвязно. Самгин напрасно ожидал дальнейшего развития
мысли полковника о самозащите интеллигенции
от анархии, — полковник, захлебываясь словами, шептал:
Дальше из окна видно, как золотится рожь, белеет гречиха, маковый цвет да кашка,
красными и розовыми пятнами, пестрят поля и отвлекают глаза и
мысль от тетрадей.
Потом он отбросил эту
мысль и сам
покраснел от сознания, что он фат, и искал других причин, а сердце ноет, мучится, терзается, глаза впиваются в нее с вопросами, слова кипят на языке и не сходят. Его уже гложет ревность.
Время
от времени я выглядывал в дверь и видел старика, сидевшего на том же месте, в одной и той же позе. Пламя костра освещало его старческое лицо. По нему прыгали
красные и черные тени. При этом освещении он казался выходцем с того света, железным человеком, раскаленным докрасна. Китаец так ушел в свои
мысли, что, казалось, совершенно забыл о нашем присутствии.