Неточные совпадения
— Хорошо! Так откровенно говоря, мы
пойдем очень скоро. Вы сами не можете жениться на дорогой вам
женщине, потому что вы женаты.
— Надеюсь, что я вас понял. Теперь
идем далее: дорогая вам
женщина не обладает средствами Глафиры Акатовой, чтобы сделаться госпожой Бодростиной; да вам это и не нужно: вас дела связывают неразлучно и должны удерживать неразлучно навсегда, или по крайней мере очень надолго. Я не знаю ваших условий, но я так думаю.
Данка уговорила Ципри-Кипри доплатить, без ведома мужа, всю убыточную разницу с тем, что после, когда таким образом будет доказана честность и стойкость Ципри-Кипри, Данка склонит своего мужа оказать еще больший кредит самой Ципри-Кипри, и тогда Данка сама
пойдет с нею в желаемую компанию, и они сами, две
женщины, поведут дело без мужей и, заручившись сугубым кредитом, наконец обманут мужа Данки.
Отец благословил меня на страдания ради избавления несчастных, выданных моим женихом. Это было так. Он сказал: „Не я научу тебя покинуть человека в несчастии, ты можешь
идти за Висленевым, но этим ты не спасешь его совести и людей, которые ради его гибнут. Если ты жалеешь его — пожалей их; если ты
женщина и христианка, поди спаси их, и я… не стану тебя удерживать: я сам, моими старыми руками, благословляю тебя, и скрой это, и Бог тебя тогда благословит“.
— Да, понемножку. Ведь ты и многие учили
женщин, что всякая исключительная привязанность порабощает свободу, а кто же больший друг свободы, как не мы, несчастные порабощенные вами создания?
Идем, однако: наши вещи уже взяты.
Синтянина в ответ на это только пожала плечами, и обе эти
женщины молча
пошли по домам, оставив Ларису полною госпожой ее пленника и властительницей его живота и смерти.
— Какая подлость? Никакой я тут подлости не вижу. Вольно же мужчине делать глупость — жениться, — к бабе в батраки
идти; а
женщины дуры были бы, если б от этого счастья отказывались. В чем же тут подлость? Это принятие подданства, и ничего больше.
— Ночью
посылать женщину за пустыми каплями!.. какая глупость! — заговорил он, начиная разоблачаться.
Надо пользоваться обстоятельствами и временем, иначе, извините меня, я знаток в таких делах: этакая
женщина как Казимира с ее наружностью, именем и ласками, долго в запамяти в Петербурге не останется и далеко
пойдет.
— Нет-с, не сошла, а это совсем другое; эта дама желает иметь своего Адама, который плясал бы по ее дудке, и вот второе мое убеждение полетело кувырком: я был убежден, что у
женщин взаправду
идет дело о серьезности их положения, а им нужна только лесть, чему-нибудь это все равно — хоть уму, или красоте, или добродетели, уменью солить огурцы, или «работать над Боклем».
Я видел, как этот кроткий пейзаж прореяло тихою молоньей, и убедился, что испанские дворяне — народ страшный и прекрасный, а вслед затем «кувырком»
пошло пятое убеждение, что свободу
женщин состроят не ораторы этого слова, а такие благодатные натуры, как мой поп Евангел, который плакал со своею женой, что она влюблена, да советовал ей от него убежать.
— Это правда, — отвечала Синтянина, — я,
слава богу, не имела в моей жизни такого опыта, но… я кое-что видела и знаю, что обо всем этом всякой
женщине надо думать прежде, чем с нею что-нибудь случится.
Эта самая обыкновенная весть подействовала на Синтянину чрезвычайно странно, и она тотчас же, как только ей подали самовар,
послала в эту гостиницу просить Форова немедленно прийти домой, но посланная
женщина возвратилась одна с клочком грязной бумажки, на которой рукой Филетера Ивановича было написано: «Не могу
идти домой, — спешите сами сюда, здесь слово и дело».
Дойдя под порывами осеннего ветра до темного подъезда гостиницы, Синтянина остановилась внизу, за дверью, и
послала пришедшую с нею
женщину наверх за майором, который сию же минуту показался наверху тускло освещенной лестницы и сказал...
Месяцев пять спустя после убийства и ряда смертей, заключивших историю больших, но неудавшихся замыслов Горданова и Глафиры, часов в одиннадцать утра раннего великопостного дня, по одной из больших улиц Петербурга
шла довольно скорыми шагами молодая
женщина в черной атласной шубе и черной шляпе. Она часто останавливалась против надписей об отдающихся внаймы квартирах, читала их и опять, опустив на лицо вуаль,
шла далее. Очевидно, она искала наемной квартиры и не находила такой, какая ей была нужна.
Неточные совпадения
Идите вы к чиновнику, // К вельможному боярину, //
Идите вы к царю, // А
женщин вы не трогайте, — // Вот Бог! ни с чем проходите // До гробовой доски!
Представь себе, что ты бы
шел по улице и увидал бы, что пьяные бьют
женщину или ребенка; я думаю, ты не стал бы спрашивать, объявлена или не объявлена война этому человеку, а ты бы бросился на него защитил бы обижаемого.
Там, где дело
идет о десятках тысяч, он не считает, — говорила она с тою радостно-хитрою улыбкой, с которою часто говорят
женщины о тайных, ими одними открытых свойствах любимого человека.
— Ах, она гадкая
женщина! Кучу неприятностей мне сделала. — Но он не рассказал, какие были эти неприятности. Он не мог сказать, что он прогнал Марью Николаевну за то, что чай был слаб, главное же, за то, что она ухаживала за ним, как за больным. ― Потом вообще теперь я хочу совсем переменить жизнь. Я, разумеется, как и все, делал глупости, но состояние ― последнее дело, я его не жалею. Было бы здоровье, а здоровье,
слава Богу, поправилось.
Убийца заперся в пустой хате, на конце станицы: мы
шли туда. Множество
женщин бежало с плачем в ту же сторону; по временам опоздавший казак выскакивал на улицу, второпях пристегивая кинжал, и бегом опережал нас. Суматоха была страшная.