— И доложу тебе, моя умница, что одежонки на них, на бедных птенчиках, теперь никакой нет ровнехонько; одна таки еще в рубашечке, а другая, меньшенькая — совсем голенькая. Завернула я ее в свои
штанцы, да не очень ей в них пристойно, а ее лохмотики все свалились, да, совсем свалились.