Неточные совпадения
Живем наново и опять так же невозмутимо хорошо, как жили.
Мой немчик растет, и я его, разумеется, люблю.
Мое ведь дитя!
Мое рожденье! Лина — превосходная мать, а баронесса Венигрета — превосходная бабушка. Фридька молодец и красавец. Барон Андрей Васильевич носит ему конфекты и со слезами слушает, когда Лина ему рассказывает, как я люблю дитя. Оботрет шелковым платочком свои слезливые голубые глазки, приложит ко лбу мальчика свой
белый палец и шепчет...
Но и подумать нельзя было исполнить намерение: или плоты стояли у самых сходов, и на них прачки
мыли белье, или лодки были причалены, и везде люди так и кишат, да и отовсюду с набережных, со всех сторон, можно видеть, заметить: подозрительно, что человек нарочно сошел, остановился и что-то в воду бросает.
Появившись, она проводила со мною весь тот день, ревизовала
мое белье, платье, разъезжала со мной на Кузнецкий и в город, покупала мне необходимые вещи, устроивала, одним словом, все мое приданое до последнего сундучка и перочинного ножика; при этом все время шипела на меня, бранила меня, корила меня, экзаменовала меня, представляла мне в пример других фантастических каких-то мальчиков, ее знакомых и родственников, которые будто бы все были лучше меня, и, право, даже щипала меня, а толкала положительно, даже несколько раз, и больно.
— В развитом человеке не следует быть ей. Это искаженное чувство, это фальшивое чувство, это гнусное чувство, это явление того порядка вещей, по которому я никому не даю носить
мое белье, курить из моего мундштука; это следствие взгляда на человека, как на мою принадлежность, как на вещь.
Неточные совпадения
Белье его наши бабы
моют.
— Пожалейте, атаманы-молодцы,
мое тело
белое! — говорила Аленка ослабевшим от ужаса голосом, — ведомо вам самим, что он меня силком от мужа увел!
И как ни
белы, как ни прекрасны ее обнаженные руки, как ни красив весь ее полный стан, ее разгоряченное лицо из-за этих черных волос, он найдет еще лучше, как ищет и находит
мой отвратительный, жалкий и милый муж».
— Entrez, [Войдите,] прокричал ему Весловский. — Вы меня извините, я еще только
мои ablutions [обливания] кончил, — сказал он улыбаясь, стоя пред ним в одном
белье.
«Как красиво! — подумал он, глядя на странную, точно перламутровую раковину из
белых барашков-облачков, остановившуюся над самою головой его на середине неба. — Как всё прелестно в эту прелестную ночь! И когда успела образоваться эта раковина? Недавно я смотрел на небо, и на нем ничего не было — только две
белые полосы. Да, вот так-то незаметно изменились и
мои взгляды на жизнь!»