Н. Ф. Фермор был у великого князя Михаила Павловича
на хорошем счету, как способный инженерный офицер, и это повело к тому, что в один прекрасный день Фермор совершенно неожиданно для себя получил перевод из Петербурга в Варшаву, где тогда производилось множество инженерных работ.
— Да куды ж мне, сами посудите! Мне нельзя начинать с канцелярского писца. Вы позабыли, что у меня семейство. Мне сорок, у меня уж и поясница болит, я обленился; а должности мне поважнее не дадут; я ведь не
на хорошем счету. Я признаюсь вам: я бы и сам не взял наживной должности. Я человек хоть и дрянной, и картежник, и все что хотите, но взятков брать я не стану. Мне не ужиться с Красноносовым да Самосвистовым.
На прочих арестантов они смотрели с достоинством и даже с снисходительностью, ссор ненужных не затевали, у начальства были
на хорошем счету, на работах являлись как будто распорядителями, и ни один из них не стал бы придираться, например, за песни; до таких мелочей они не унижались.
Хорошо директору носить шляпу, — он
на хорошем счету у начальства, а Передонову еще надо добиться инспекторского места; нечего рассчитывать на протекцию, надо и самому во всем показывать себя с наилучшей стороны.
Неточные совпадения
—
На что лучше-с! — отвечал он, — только осмелюсь доложить вашему высокородию: у нас
на этот
счет даже
лучше зрелища видеть можно-с!
Яков был крепостной, весьма усердный и преданный человек; он, как и все
хорошие приказчики, был до крайности скуп за своего господина и имел о выгодах господских самые странные понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего господина
на счет собственности госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее имений
на Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
Робинзон. Превосходно! Живу в свое удовольствие и притом в долг,
на твой
счет. Что может быть
лучше!
Энергические и умные меры Смита водворили в колонии мир и оказали благодетельное влияние
на самих кафров. Они, казалось, убедились в физическом и нравственном превосходстве белых и в невозможности противиться им, смирились и отдались под их опеку. Советы, или,
лучше сказать, приказания, Смита исполнялись — но долго ли, вот вопрос! Была ли эта война последнею? К сожалению, нет. Это была только вторая по
счету: в 1851 году открылась третья. И кто знает, где остановится эта нумерация?
— Бог знает, где
лучше! — отвечал он. — Последний раз во время урагана потонуло до восьмидесяти судов в море, а
на берегу опрокинуло целый дом и задавило пять человек; в гонконгской гавани погибло без
счета лодок и с ними до ста человек.