Неточные совпадения
Дон-Кихот обнял его исхудалою
рукой за шею и прошептал...
— Хорошо, — произнес Дон-Кихот и вдохновенно добавил: — дай
руку, мы свои и будем говорить откровенно.
Весна любви Дон-Кихота шла об
руку с весною жизни природы, и потому в соломенном дворце было тепло, и светло, и для двух просторно.
Дон-Кихот не мог взять на
руки своей жены и перенести ее домой: он был еще слаб от болезни, а она не слишком портативна, но он зато неподвижно сидел все время, пока «душка» спала, и потом, при обнаружении ею первых признаков пробуждения, переводил ее на постель, в которой та досыпала свой первый сон, навеянный бредом влюбленного мужа, а он все смотрел на нее, все любовался ее красотою, вероятно воображая немножко самого себя Торгниром, а ее Ингигердой.
Доримедонт Васильич видел, как Грайворону схватили и повлекли и как сотни
рук все стремились дать ему хоть одного пинка или затрещину. В общем это выходило, по соображениям Дон-Кихота, для одного довольно много, и он вступился. Он расправил свои
руки и отбил Грайворону, а потом, крикнув: «Зинобей!», примчал отбитого трубача в Протозаново и снова скрылся на своих вихрях.
Но вместе с тем с этой же своей поездки к бабушке Дон-Кихот сразу махнул
рукой на свою семейную жизнь.
Мужики, с которыми происходил этот последний бой, были, однако, не из сутяжливых: они, покончив дело своею расправой, ничего более не искали, и Дон-Кихот, успокоясь на этот счет и поправясь в силах и здоровье, теперь опять уже расправлял свои крылья и, нося
руки фертом, водил во все стороны носом по воздуху, чтобы почуять: не несет ли откуда-нибудь обидою, за которую ему с кем-нибудь надо переведаться.
В этой спешности преминули все опасности со стороны Марьи Николаевны, которая по этому случаю была очень счастлива и, подхватив под
руку Дон-Кихота, просила его...
Княгиня посмотрела из-под
руки на Дон-Кихота и мягко проговорила...
Через три недели одры стояли у Московской заставы в Петербурге, а Дон-Кихот, высунувшись из кибитки, одною
рукой заслонял какую-то пыльную кутафью, а другою, опираясь на Зинку, громко орал...
Дон-Кихот, ничего не отвечая, только тяжело дышал, сверкая своим изумрудным глазом, a Gigot весь трясся и держался дрожащими
руками за бабушкино платье.
Неточные совпадения
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне приходят мужики из его деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое? сыновья наши совсем от
рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что вышло!
Но из двери ресторана выскочил на террасу огромной черной птицей Иноков в своей разлетайке, в одной
руке он держал шляпу, а другую вытянул вперед так, как будто в ней была шпага. О шпаге Самгин подумал потому, что и неожиданным появлением своим и всею фигурой Иноков напомнил ему мелодраматического героя дон-Цезаря де-Базан.
Помню я, что еще во времена студентские мы раз сидели с Вадимом за рейнвейном, он становился мрачнее и мрачнее и вдруг, со слезами на глазах, повторил слова
Дон Карлоса, повторившего, в свою очередь, слова Юлия Цезаря: «Двадцать три года, и ничего не сделано для бессмертия!» Его это так огорчило, что он изо всей силы ударил ладонью по зеленой рюмке и глубоко разрезал себе
руку.
Это было высказано с такою неподдельной покорностью перед совершившимся фактом, что когда Глумов высказал догадку, что, кажется, древние печенеги обитали на низовьях Днепра и
Дона, то Редедя только
рукой махнул, как бы говоря: обитали!! мало ли кто обитал! Сегодня ты обитаешь, а завтра — где ты, человек!
Князь великий Всеволод! Доколе // Муки нам великие терпеть? // Не тебе ль на суздальском престоле // О престоле отчем порадеть? // Ты и Волгу веслами расплещешь, // Ты шеломом вычерпаешь
Дон, // Из живых ты луков стрелы мечешь, // Сыновьями Глеба окружен. // Если б ты привел на помощь рати, // Чтоб врага не выпустить из
рук, — // Продавали б девок по ногате, // А рабов — по резани на круг.