Неточные совпадения
Впрочем,
полагали, что она рада, устроив дочь
за видного человека; но причина приятного настроения княгини была совсем иная: Варвара Никаноровна не одобряла в
душе брака дочери и предвидела от него впереди «много неприятного», но это уже было дело непоправимое, зато теперь, пока что случится, дело это давало ей передышку и увольняло ее отсюда, с этого «ингерманландского болота», как звали тогда Петербург люди, побывавшие
за границею.
Ему нужен учитель — такой учитель, чтобы всем превосходил его: и умом, и знанием, и кротостью, и любовью, и притом был бы святой жизни, радовался бы радостям учеников, горевал бы о горе их, болел бы сердцем обо всякой их беде, готов бы был
положить душу за последнюю овцу стада, был бы немощен с немощными, не помышлял бы о стяжаниях, а напротив, сам бы делился своим добром, как делились им отцы первенствующей церкви…
Неточные совпадения
— Но любовь ли это, друг мой? Искренно ли это?
Положим, вы простили, вы прощаете… но имеем ли мы право действовать на
душу этого ангела? Он считает ее умершею. Он молится
за нее и просит Бога простить ее грехи… И так лучше. А тут что он будет думать?
— Моя цена! Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит предмет. Я
полагаю с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен
за душу, это самая красная цена!
— Как в цене? — сказал опять Манилов и остановился. — Неужели вы
полагаете, что я стану брать деньги
за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.
— Брат! — заговорила она через минуту нежно,
кладя ему руку на плечо, — если когда-нибудь вы горели, как на угольях, умирали сто раз в одну минуту от страха, от нетерпения… когда счастье просится в руки и ускользает… и ваша
душа просится вслед
за ним… Припомните такую минуту… когда у вас оставалась одна последняя надежда… искра… Вот это — моя минута! Она пройдет — и все пройдет с ней…
Главное, я сам был в такой же, как и он, лихорадке; вместо того чтоб уйти или уговорить его успокоиться, а может, и
положить его на кровать, потому что он был совсем как в бреду, я вдруг схватил его
за руку и, нагнувшись к нему и сжимая его руку, проговорил взволнованным шепотом и со слезами в
душе: