Вася Шеин, рыдая, возвращает Вере обручальное кольцо. «Я не смею мешать твоему счастию, — говорит он, — но, умоляю, не делай сразу решительного шага. Подумай, поразмысли, проверь и себя и его. Дитя, ты не знаешь жизни и летишь, как мотылек на блестящий огонь. А я — увы! — я знаю хладный и лицемерный свет. Знай, что телеграфисты увлекательны, но коварны. Для них доставляет неизъяснимое наслаждение обмануть своей гордой красотой и фальшивыми чувствами неопытную жертву и жестоко
насмеяться над ней».
Неточные совпадения
Ты тут ни при чем, так наплевать на них; мы же
над ними
насмеемся потом, а я бы на твоем месте их еще мистифировать стал.
Неужели же старик мог надо мной
насмеяться?» Так восклицал Митя, шагая в свою квартиру, и уж, конечно, иначе и не могло представляться уму его, то есть: или дельный совет (от такого-то дельца) — со знанием дела, со знанием этого Лягавого (странная фамилия!), или — или старик
над ним посмеялся!
По большей части случалось, что, не убив ни одного гоголя и расстреляв свои патроны, возвращались мы домой, чтоб на просторе досыта
насмеяться друг
над другом.
Теперь, конечно, не могу не согласиться с ними: до очевидности, что
над ним тут, как
над дураком,
насмеялись почему-то, зачем-то, для чего-то (уж одно это подозрительно! да и неблаговидно!), — но не бывать Аглае за ним, говорю тебе это!
Побьюсь об заклад, что она и
над тобой уже в чем-нибудь
насмеялась.