Неточные совпадения
Говорить здесь любили о материях важных, и один раз тут при мне шла замечательная речь о министрах и царедворцах, причем все тогдашние вельможи
были подвергаемы очень строгой критике; но вдруг усилием одного из иереев
был выдвинут и высокопревознесен Николай Семенович Мордвинов, который «один из всех» не взял денег жидов и настоял на
призыве евреев к военной службе, наравне со всеми прочими податными людьми в русском государстве.
А то движение в искусстве и его толковании, которому толчок дал Рёскин (и тогда уже довольно известный), все прерафаэлистское движение с Росетти и его единомышленниками — расцвело несколько позднее, а тогда еще ни в интеллигенции, ни в светских салонах не слышно
было призывов к новым воззрениям на область красоты.
И теперь, сидя здесь, на этой башне, он предпочел бы хороший фейерверк, или какую-нибудь процессию при лунном свете, или Варю, которая опять прочла бы «Железную дорогу», или другую женщину, которая, стоя на валу, там, где стоит теперь Надежда, рассказывала бы что-нибудь интересное, новое, не имеющее отношения ни к любви, ни к счастью, а если и говорила бы о любви, то чтобы это
было призывом к новым формам жизни, высоким и разумным, накануне которых мы уже живем, быть может, и которые предчувствуем иногда…
Неточные совпадения
Было между ними немало и охочекомонных, которые сами поднялись, своею волею, без всякого
призыва, как только услышали, в чем дело.
Это
есть ответ на Божий
призыв.
Семя
было брошено; на посев и защиту всходов пошла их сила. Надобно
было людей нового поколения, несвихнутых, ненадломленных, которыми мысль их
была бы принята не страданием, не болезнью, как до нее дошли учители, а передачей, наследием. Молодые люди откликнулись на их
призыв, люди Станкевичева круга примыкали к ним, и в их числе такие сильные личности, как К. Аксаков и Юрий Самарин.
Так-то, Огарев, рука в руку входили мы с тобою в жизнь! Шли мы безбоязненно и гордо, не скупясь, отвечали всякому
призыву, искренно отдавались всякому увлечению. Путь, нами избранный,
был не легок, мы его не покидали ни разу; раненные, сломанные, мы шли, и нас никто не обгонял. Я дошел… не до цели, а до того места, где дорога идет под гору, и невольно ищу твоей руки, чтоб вместе выйти, чтоб пожать ее и сказать, грустно улыбаясь: «Вот и все!»
Не из суетного чувства выписал я эти строки, а потому, что они мне очень дороги. За эти юношеские
призывы и юношескую любовь, за эту возбужденную в них тоску можно
было примириться с девятимесячной тюрьмой и трехлетней жизнию в Вятке.