Неточные совпадения
Для моих родных и домашних навсегда осталось тайною: как я очутился за окном. Прислуга, смотрению которой я был поручен, уверяла, что меня сманул и вытянул за окно бес; отец мой уверял, что
виною всему мое фантазерство и распущенность, за которые моя
мать терпела вечные гонения; а
мать… она ничего не говорила и только плакала надо мною и шептала...
В прелестных глазах
матери сияла беспредельная радость и благодарность небу, которое помогло ей все это устроить для спокойствия мужа. Она заплакала — и, выслав музыкантам
вина и ассигнацию, бросилась на колени и, прижав меня к своей груди, стала молиться…
Трезвая речь моей доброй
матери, каждое слово которой дышало такою возвышенною и разумною обо мне попечительностию и заботою, была силоамскою купелью, в которой я окунулся и стал здоров, и бодр, и чист, как будто только слетел в этот мир из горних миров, где не водят медведей и не говорят ни о хлебе, ни о
вине, ни о палачах, ни о дамах, для счастья которых нужен рахат-лукум, или «рогатый кум», как мы его называли в своем корпусе.
— И вы, что же… теперь на дочери
вину матери ее вымещаете, даже если предположить, что та и согрешила перед мужем своим?..
Но Саня — не его дочь. Он давно помирился с тем, что его жена изменила ему. У него в столе лежат письма того „мусьяка“, очутившиеся в руках сестры Павлы, которая ему и доказала, что покойная жена не заслуживала памяти честной женщины. Он не мстит Сане за
вину матери, но и не любит ее, на что имеет полное право. Выдать ее поскорее замуж! Приданого тысяч десять… Родовых прав у нее никаких нет. Ее мать была бедная пепиньерка.
Неточные совпадения
— Намеднись, а когда именно — не упомню, — свидетельствовал Карапузов, — сидел я в кабаке и пил
вино, а неподалеку от меня сидел этот самый учитель и тоже пил
вино. И, выпивши он того
вина довольно, сказал:"Все мы, что человеки, что скоты, — все едино; все помрем и все к чертовой
матери пойдем!"
Потом тотчас больница (и это всегда у тех, которые у
матерей живут очень честных и тихонько от них пошаливают), ну а там… а там опять больница…
вино… кабаки… и еще больница… года через два-три — калека, итого житья ее девятнадцать аль восемнадцать лет от роду всего-с…
Клима он перестал замечать, так же, как раньше Клим не замечал его, а на
мать смотрел обиженно, как будто наказанный ею без
вины.
В сущности ни Харитина, ни
мать не могли уследить за Серафимой, когда она пила, а только к вечеру она напивалась. Где она брала
вино и куда его прятала, никто не знал. В своем пороке она ни за что не хотела признаться и клялась всеми святыми, что про нее налгал проклятый писарь.
— Давайте сложимся по копейке, Вяхиревой
матери на
вино, а то она побьет его!