Праша отправилась в Киев, ощущая в себе прилив теплого и нежного чувства; переезжая Днепр, она любовалась видом и плакала, а на другой день
пошла в пещеры и, как прачка, заметила, что везде бы все надо помыть.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь:
пойду в пещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей правили по мне панихиду.
Неточные совпадения
Утром на следующий день я
пошел осматривать
пещеры в известковых горах с правой стороны Арзамасовки против устья реки Угловой. Их две: одна вверху на горе, прямая, похожая на шахту, длина ее около 100 м, высота от 2,4 до 3,6 м, другая
пещера находится внизу на склоне горы. Она спускается вниз колодцем на 12 м, затем
идет наклонно под углом 10°. Раньше это было русло подземной реки.
— Ну, они на Святом озере и есть, Крестовые-то… Три старца на них спасались: Пахомий-постник, да другой старец Пафнутий-болящий, да третий старец Порфирий-страстотерпец, во узилище от никониан раны и напрасную смерть приявший. Вот к ним на могилку народ и ходит. Под Петров день к отцу Спиридону на могилку
идут, а
в успенье — на Крестовые. А тут вот, подадимся малым делом, выступит гора Нудиха, а
в ней
пещера схимника Паисия. Тоже угодное место…
— Запишем. Теперь предположим другое — что ты являешься сюда как проповедник лучшей, честной жизни, вроде этакого спасителя погибающих душ. Знаешь, как на заре христианства иные святые отцы вместо того, чтобы стоять на столпе тридцать лет или жить
в лесной
пещере,
шли на торжища
в дома веселья, к блудницам и скоморохам. Но ведь ты не так?
Матвей вышел, сожалея, что нельзя ехать таким образом вечно. Перед ним зияло опять, точно
пещера, устье Бруклинского моста. Вверху, пыхтя, опять завернулся локомотив и подхватил поезд.
В левой стороне вкатывались вагоны канатной дороги, справа выбегали другие, а рядом въезжали фургоны и
шли редкие пешеходы…
И когда уже затрещит вся Россия, то он, Фома, пренебрегая
славой,
пойдет в монастырь и будет молиться день и ночь
в киевских
пещерах о счастии отечества.