Возбуждение в Александрии только временно было сдержано уступчивостью правителя, но оно не было угашено, и правитель теперь находил за самое лучшее действовать не прямо, а с хитростью: он в одно и то же время
послал императору донесение о беспорядках, которые произвела чернь, и просил поддержать его присылкою вспомогательной военной силы, а в ожидании этого пособия решился мирволить народным требованиям настолько, чтобы пожертвовать им спокойствием и, может быть, жизнью нескольких христиан.
Неточные совпадения
За ослушание вы испытаете на себе силу гнева скорбящих людей, которых вы раздражили, а я приложу на вас всю строгость кары законной: я возьму все, что вы имеете, в казну
императора, а самих вас всех взрослых
пошлю в цепях и с колесами на шеях на вечные работы в каменоломни.
Неточные совпадения
— Там живут Тюхи, дикие рожи, кошмарные подобия людей, — неожиданно и очень сердито сказал ‹Андреев›. — Не уговаривайте меня
идти на службу к ним — не
пойду! «Человек рождается на страдание, как искра, чтоб устремляться вверх» — но я предпочитаю погибать с Наполеоном, который хотел быть
императором всей Европы, а не с безграмотным Емелькой Пугачевым. — И, выговорив это, он выкрикнул латинское:
По окончании всех приготовлений адмирал, в конце ноября, вдруг решился на отважный шаг:
идти в центр Японии, коснуться самого чувствительного ее нерва, именно в город Оосаки, близ Миако, где жил микадо, глава всей Японии, сын неба, или, как неправильно прежде называли его в Европе, «духовный
император». Там, думал не без основания адмирал, японцы струсят неожиданного появления иноземцев в этом закрытом и священном месте и скорее согласятся на предложенные им условия.
Натурализация нисколько не мешает, впрочем, карьере дома, — я имею два блестящих примера перед глазами: Людовик Бонапарт — гражданин Турговии, и Александр Николаевич — бюргер дармштадтский, сделались, после их натурализации,
императорами. Так далеко я и не
иду.
— Если бы не семья, не дети, — говорил он мне, прощаясь, — я вырвался бы из России и
пошел бы по миру; с моим Владимирским крестом на шее спокойно протягивал бы я прохожим руку, которую жал
император Александр, — рассказывая им мой проект и судьбу художника в России.
Слава Гумбольдта, тайного советника его прусского величества, которому государь
император изволил дать Анну и приказал не брать с него денег за материал и диплом, дошла и до них.