По всем домашним делам Зенона в город ходил и справлял их персианин, однако в Александрии все знали Зенона, не исключая лиц именитых, и многие
почитали за честь быть с ним в знакомстве, так как он в своем роде тоже был знаменит, — но Зенон был скромен и от почета всегда удалялся.
Неточные совпадения
Происходило это в то время, когда в Александрии, в тесном друг с другом соседстве и в близком общении по делам, жило много людей разных вер, и всякий
почитал свою веру
за самую правильную и
за самую лучшую, а чужую веру не уважал и порицал.
Поэтому и те немногие из открытых христиан, которые знали Зенона,
почитали его стоящим на ложном пути; он к ним насильно не шел, но никогда с ними и не спорил, а жил сам по себе в отдалении, в тихом, прохладном загородном урочище
за палестрою, на дынных огородах.
У меня будет убор всех изящнее, а вреда
чести моей от этого никакого не будет, потому что, наверное, никому даже и на мысль не придет, чтобы я, самая первая красавица, молодая и богатая вдова Нефорис, брака с которой искало и ищет столько знаменитых людей, отдалась из-за выгод уроженцу Милета…
Я могу судить и о эллинском Зевсе, и об Ормузде и Аримане фарсийских, и о Егове, мстительном боге бывших рабов наших — евреев, а также и о том бедняке, который был распят и которого
почитают за бога себе христиане.
Он знал, что христиане не пользовались особым расположением у правительства, которое еще склонно было
почитать их
за людей, вредных общественному благоустройству; сам же правитель ненавидел александрийского патриарха, который был очень умный и ловкий человек, имел в столице могущественных друзей и крепко удерживал их расположение посредством таких александрийских пурпуровых ковров, о которых еще Феокрит писал, что они «нежнее сна и легче пуха».
Правитель
почти немедленно же узнал об отбытии патриарха и страшно разгневался; он послал
за ним погоню, но это было бесполезно, потому что никто не знал, куда патриарх повернул
за Воротами Солнца. Тогда правитель вскричал...
Волею и неволею прежде всего ему приходило на мысль то, что
почел за самое лучшее выше над ним стоящий патриарх, и это притом казалось самым благоразумным и легким; но ведь тот же самый патриарх всем советовал помнить, что «и Гомер ошибался».
— Не бойтесь!.. Христос среди нас…
Почтим слова его послушаньем… Умрем
за нашего Учителя!
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая
честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право,
за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую
честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы
за какого-нибудь простого человека, а
за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Осип (выходит и говорит
за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на
почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Почтмейстер. Почему же?
почту за величайшее счастие. Вот-с, извольте. От души готов служить.
Марья Антоновна. Вы
почитаете меня
за такую провинциалку… (Силится уйти.)